Сказка о том, как Казак к Пещере Обманномедовой ходил
За малахитовыми-малахитовыми полями,
За посеребренными-посеребрянными горами,
За речушками мелкобродными,
За лугами витиевато-узорными
Есть Пещера Медовозвучащая
И закрыта она синей чащею,
Ее Дочки гуляют, играют,
Сладкий мед собирают и варят,
Разливают по речке, по травам,
Дремой сладкой укрыты дубравы.
Они обман-песней к себе зазывают,
По реке песню эхом пускают.
Кто услышит – ни сна, ни покою,
Тот поникнет тот час головою,
А пойдет кто туда – не вернется,
Дремой вязкой, как в шелк, завернется,
И будет спать-бродить там века
В объятиях сладкого дурмана-сна,
Ничего там не найдет,
А жизнь его погубится - на века пропадет! -
Говорила Матрена,
Сказунья-баена,
Головою качая,
Будто что вспоминая. –
Но поехал Казак на удачу -
«Ох, разбилось мое сердце казачье!
Голос счастьем меня зазывает,
Рай небес словно мне обещает!
Вот найду я певунью младую,
Огнем сердца ее заколдую!»
Вот у Леса он стал-притомился
Да с поклоном к нему обратился:
«Князюшка-лес, здравствуй,
Век силой-славою властвуй!
Здравствуй, и ты роща-боярышня,
И вы, березки, – шумливые барышни,
И поклон вам, ивы – прислужницы,
Хлопотливые девы - услужницы,
Все полощите в речке, стираете,
Слухи разные все собираете,
Не слыхали ль, не видели девицы,
Дивногласой, как стая птиц-Фениксов!»
Закачал кроной Дуб сильный - великан,
«Ох, пришел, ты казак, на моей Сестры дурман-обман!
Была светла да добра,
Стала властна да хитра…
Но судьба тебе, видно, попасть туда,
Не сорвать с сердца сладкие сети-шелка.
Ты сплети из берёсты корзинок
Да нарви диких яблок-кислинок,
Да возьми ягод спелых - малинки,
Да плыви да по речке Быстринке,
Доплывешь ты туда на лодочке,
Начинается где река Дремушка
И гора где стоит Пестунья,
В тучах белых, как пух, воркотунья.
Там Сестра моя - Пещера Медовая
Прядет, вяжет луга вересковые,
Ее дочки при ней – Зазовушки,
Расстилают туман вокруг душный,
Призывно поют,
Уйти не дают,
Сладкими голосами
Кружат путь в тумане.
А ты прямо к Пещере-Матери Медовой иди,
Малинкой сочной ее угости,
За дочками-Зазовушками ее смотри-наблюдай,
Сам яблочки кислые ешь, не забывай,
А только Мать-Пещера уснет,
Как малинку-то всю заглотнет,
Ту, что люба, на руки бери
Да быстрее к речке беги!
Будет она вырываться -
Тяжело от Мать-Горы отрываться!
От закона ее-Всевластья,
От Солнечного безучастья,
Из царства ее-подавления
Сердца-огня искрения!
А забудет Диво-Дева былое –
Станет верной тебе женою -
Чиста и нежна, как пресветлая река!
Песню жизни тебе споет,
В дали дальние позовет,
Да не туманные,
А ясные, алмазами-перлами убранные,
Радость и счастье с нею найдешь,
Мир и покой желанный с ней обретешь!
А речка-Дремушка не течет,
Хоть и стоит на воде плот, -
Там увидишь весло золотое,
Но есть и кленовое-простое,
Его и бери,
Им и греби,
Коль словечко верное к нему подберешь,
Тогда и к мечте поплывешь!»
И поплыл Казак к речке-Дремушке
На кленовой-беленой лодочке, -
Продолжала Матрена,
Сказунья-баена. -
Кислые яблочки ест, не забывает,
Да минутки скоротечные считает,
Чтобы Диво-Девицу чудесную увидать
Да на руки сильные взять,
К сердцу горячему-честному.
А туман вокруг него все сгущается,
В молоко-кисель превращается,
За ноги хватает,
Руки сжимает,
Сердце казачье охлаждает,
Но без сил они опадают-исчезают –
Яблочки-кислинки-пробуждинки защищают!
Уж и реченька не течет,
Уж и лодочка не плывет,
Душно-сладко вокруг,
Берега цветами вечными, бездвижными цветут,
Медом истекают,
Ручьи хмельные под ногами,
Песня тихая вокруг раздается,
Пухом сонным по сердцу вьется.
А Казак яблочко кислое укусил
Да на берег смело ступил,
Где девицы Зазовушки гуляли,
Туманы-обманы медовые ткали,
Где гора Пестунья Ветер-Пробуд не пускает,
Где время вездесущее свой бег вдруг теряет…
Тут Мать-Пещера гостя увидала,
Да к себе гостя подозвала,
Сладко вздохнула,
Клубами-маревом на него пахнула…
А Казак не боится, сладкую-сочную малинку Пещере отдает,
Поклон ей от Братца-Дуба Лесного передает,
А сам не торопится, ждет,
Когда задремает –уснет
Гостинцем усыпленная
Пещера сладкообманномедовая,
И все яблочки дикие-кислые поедает
Да за Девицами наблюдает,
Как они нежно поют,
Как кружатся в танце бесконечном вокруг,
И глаза от того закрываются
И голова от того опускается
В покой-обман и дурман-тишину,
В бессуетную, да безвольную глубину…
И круг Дев все сужается,
Веки Казака тяжелеют-слипаются,
Но яблочки-кислинки-пробудинки
Ароматом о воле напоминают,
Казака от неволи-обмана спасают,
Сердце его яро горит, не спит,
На девицу одну неотступно глядит –
Вроде все на одно лицо,
Вроде поступь одна, убранство,
Но неспящее сердце видит иное –
Видит истинное, не наносное,
Не ложь, не обман,
Проникая через личины-туман,
И узнал он Деву, чей голос во сне слыхал,
Красотою сверкала, плат огненный на ней полыхал,
Жар-птица танец творила Жизни, не обман,
Не волю Матери-Пещеры исполняла, не плела дурман.
А тут и Мать-Пещера глаза сыто закрывает,
А Казак неспящий тоже не зевает,
Девицу-Жар-Птицу свою на руки хватает
К сердцу смелому крепко ее прижал
И что сил к реке Дремушке побежал.
Вырываться Млад-Девица стала,
К Матери-Пещере уснувшей о помощи взывала,
Да вдруг и притихла-замолчала -
На Казака смелого глядит в изумленье,
На молодца глядит в удивленье!
Не слышала, не видала,
Что б чье-то сердечко так яро-призывно стучало!
Жарко-то как
На его сильных и нежных руках!
Не обман-мед да покой,
А горячий живой солнечный огонь!
И новая песня в ней пробуждается,
Жар-птица наружу вырывается
И Дева уже не брыкается,
А к огню тому живому-нежному своим сердцем прижимается,
Та, что вскормлена сладкими-обманными медами
Да цветущими-сонными вечными берегами –
Нет больше девицы-Зазовушки-Обманушки, не стало,
Светлым, сердечным радугой-огнем личико ее засияло!
И вот смотрят они - у бережка стоит молчаливый плот
Да Дремка-то-река не течет,
А на том плоту весло золотое,
Но Казак с Девицей берут кленовое-простое,
И слово заветное из их уст его звучит,
И веселко кленовое просыпается, дрожит:
«К батюшке-Клену, веселко, греби,
Туман сладкий-обманный рви,
Волну из Дремы подымай,
Нас выручай-спасай!»
И плот века молчащий тогда дивно встрепенулся,
Да боками-крыльями своими качнулся,
Веселко кленовое в руках дружных играет,
Волну веселую на глади-вязи Дрёмушки подымает!
И не может противиться Дрема-река
Вихрям живым от живого-поющего веселка!
А тут Мать-Пещера Медовая проснулась,
От дремы сыто-сладкой очнулась,
По Дочке-Зазовушке запричитала,
Во след тучу-Обручу с Грозою гневною послала,
Туман-обвяз липнет, глаза застилает,
За руки-ноги хватает,
Веселко кленовое из рук вырывает,
Но веселко проснувшееся не ломается,
Силой-мощью от грозы только укрепляется,
И плот не стоит,
По Дремке летит,
Веселко гребет,
Марево-цепи рвет! –
Улыбалась баена,
Сказунья Матрена,
Платочек-огонечек теребя,
Глазом озорным горя. –
- И долго они так плыли-гребли,
Пропели уж все рассветные петухи,
Зорька уже поднималась,
В реченьке Золотой умывалась.
Князь-Лес им короной поклонился,
Дуб-великан, увидав, посторонился,
Ивы тихие их гребнями причесали,
Березки убором зеленым убрали,
Желая им радости и добра
На долгие-долгие жизни века…
А яблочки кислые-дикие растут,
Урожай круглый год дают,
За окошком вот, молодые, стоят,
Где в наряде утреннем сад.
Те ли они или нет,
Что спасли Казака и Деву от бед,
Этого вам не скажу,
А вот яблочком-кислинкой-пробуждинкой угощу.
2013г.