«Главного сегодня нет!» - всякий раз говорили пророку.
Главный приходил ближе к полуночи.
Здоровался с охранником, брал у него ключи и шёл к себе в кабинет. В кабинете включал настольную лампу, доставал принесенный с собой термос и наливал в чашечку крепкого чаю. Отхлебнув глоток, садился в кресло, поправлял абажур лампы и брал из сложенной на столе стопки рукопись.
Стараясь быть внимательным и бодрым, начинал читать. Но на странице пятой – седьмой голова главного падала на грудь и веки смыкались.
Тихо и нежно погружался он в трясину из хорошо уложенных знаков и букв. Согнутые пальцы его ещё цеплялись за заглавия, но страницы мягко расступались, и болото литературных опусов затягивало всё глубже и глубже на своё мутное и вязкое дно. И, уж когда и макушка, исчезала под ряской глав и абзацев, в мозгу загоралась тревожная лампочка и выплывала надпись «Жена, дети…»
Голова вскидывалась, глаза открывались и, главный брался за чашечку с чаем. Сделав глоток, второй, выходил в коридор и с грустью смотрел на упаковки непроданного тиража.
Охранник за столом крепко спал, а из его угла тянуло запахом пирожков с капустой.
«Н-да…. Наро-о-д…. Пишут, не остановишь. С трёх букв на заборе и всё туда же – в пророки. Вот ведь люди, а? Пишут и пишут, пишут и пишут. Шляется тут один благовестник, достал уже всех. А ведь раньше таких вешали. Понтий Пилат, тот скольких повесил – человек, наверное, тридцать, да? Вот…. Хотя один всё-таки и проскочил в классики. И ведь самый, что ни на есть никчемный и затерханый, всё понять не мог, что Добро есть ипостась Божия, а не каких-то там сраных самозванцев. А так… Чего хотят? Мало им жизни, что ли? Пишут и пишут…»
«Редакторы пашут, как на галерах. Нарукавники им пошить, что ли из сатина? Ко дню печати. Ведь скоро утопят всех своей пИсаниной, дорогие пИ-с-с-с-атели. Интеллект и душа нации! Спалить бы всё это на хрен….» - и главный подёргал за шпагат упаковки.
Но тут, же зажглась тревожная лампочка и всплыла надпись «Жена, дети…»
- Да, жена, дети… - хрипло - утренним голосом проговорил главный. Прокашлялся и более чётко сказал – Да, жена, дети!
Охранник проснулся и выкатил на главного свои оловянно - сонные глаза. Тот повернулся на каблуках и, скрипнув паркетом, скрылся в своём рабочем кабинете.
В холодные окна спящего дома влезало промозглое серое утро.
Примечание: Почему "КАФКА" - не знаю, может погода стояла скверная :)))))
Да уж - не с той ноги сегодня встал - и ты уже последний в очереди. А если бы роботы, поисковики шедевров, были редакторами? И где это волшебное будущее?!!!!
