Тоже летчик
Сидим мы на берегу моря. Четверо нас, два штурмана, один летчик и прапорщик Колабуся. Он когда-то летал радистом, но оказался хорошим плотником. Несмотря на шебутной характер, командование доверило ему ряд плотницких работ на своих дачах, да и по дому. Как признание «боевых» заслуг, его отпустили на две недели отдохнуть в наш профилакторий.
И вот мы, в окружении десятка бутылок водки, с огромным блюдом жареных бычков и ярких, осенних помидор, мирно похмеляемся. Мимо уныло бредут три рыбака с удочками. Под скалами, принадлежащими профилакторию полно бычков. Унылые же они потому, что жены не дали им похмелиться. Они бросали завистливые взгляды на наше изобилие. И спрашивать не надо. Ясно, они из ближайшего пансионата. Полтавчане. Их украинские песни вчера весь вечер доносились до нас. Душевно пели.
Я, преисполненный добротой известного характера крикнул им:
- Эй, парни! Похмелиться не желаете?
- А что, можно? – последовал немедленный вопрос-ответ.
- Хорошим людям – да нельзя?! Об чем речь, ребята?! Подходим, наливаем, поправляем пошатнувшееся…
Из завязавшейся после радостных выдохов и закуски, беседы, оказалось, что мы были правы; мужики – работники Полтавского механического завода. Вчера отмечали счастливое прибытие в заводской пансионат. Ну и несколько перезлоупотребили. Самые крепкие из них пошли на рыбалку. А тут такая удача! Вот, кто не пошел, завидовать будут! И на наш счет они, почему-то, нисколько не сомневались. Хотя, по пляжной экипировке, распознать в нас летчиков трудновато.
- Это вы в доме отдыха? – спросил старший из заводчан, седой, солидный начальник цеха.
- Нет. Это наш дивизионный профилакторий. Мы в профотпуске. Раз в году отпускают две недельки попьянствовать.
- А этот парень, - указал на Колабусю начальник цеха, - тоже летчик?
- Ннн-у, да, - с некоторым сомнением ответил я. Всякий кто находится на своем рабочем месте в самолете во время полета, имеет право называться летчиком.
Тут произошла вещь сильно озадачившая нас. Колабуся запрыгнул на лежак, принял позу Цезаря в сенате, царственно указал на пляжный песок и величественно произнес:
- На колени!
И солидный, седоголовый начальник цеха проворно и покорно стал на колени перед шебутным Колабусей. Мы повскакали и уставились на эту сцену.
- В чем дело? - потребовали мы объяснений.
Вчера, мы в подпитии разбрелись по своим комнатам. А Колабуся, отправился в соседний пансионат. На людей посмотреть и себя показать. Люди, женского пола, ему понравились. Он попытался вступить в тесный контакт, запустив шкодливую руку под кофточку полтавчанки, щедро одаренной украинской природой. Осчастливленная дивчина подняла визг. Когда же «чоловыча частына хору» ухватила его за шеяку, он, злобно лягаясь, кричал: «Пустите, я летчик! Вы не имеете права!». Вот тогда-то солидный начальник цеха, перед тем как дать Колабусе пинка под зад, сказал: «Если ты действительно летчик, я перед тобой на колени стану». Честный человек, сдержал свое слово.
На вечер нас пригласили в полтавскую компанию. Наши мужественные голоса вплелись в певучий рассказ о том, как Галя воду таскала. А поодаль трое мужиков трясли Колабусю, который попытался продолжить свои изыскания в анатомии украинских девчат.
