Ну и Африка, вот так Африка!
Африка не унывает
В Анголе, на негров смотреть – одно удовольствие. Им эта война - до лампочки. Их подгоняют местные, да еще кубаши – кубинцы, то есть. Кубинец, сам как головешка черный, но если у него есть возможность африканца пнуть, обязательно пнет и еще добавит: «Черные свиньи!». А ангольцам, что чужая жизнь, что своя – три копейки не стоит.
Привезли мы взвод автоматчиков на полевой аэродром. Единственная вещь, что тень отбрасывает – наш самолет. Командир взвода, высокий африканец, построил свое воинство под крылом и инструктирует перед переходом. Приказал оружие проверить. Ну, один друг затвор автомата передернул, а потом обойму снял. При контрольном нажатии на спуск – выстрел, и прямо в крыло. Оттуда струйка керосина побежала на черных вояк. Бортач наш – ах, мать, мать, мать вашу! Негрский командир стрелка из строя вытащил. Э, да ты, брат, враг народа, оказывается! Самолетус советико испортил! Автомат у него отобрал. И тут же перед самолетом к «стенке» пристраивает. Шестерых бойцов с автоматами в шеренгу строит. Командует, типа: Заряжай! Командир наш увидел, что дело к смертоубийству идет, кинулся виновника спасать. Не надо, говорит, расстреливать, самолету ничего не сделалось! И правда, внутри бака специальная, на случай воздушного боя, резина, разбухла, и течь керосина прекратилась. Она на двадцатитрехмиллимитровый снаряд рассчитана, что ей пулька 7, 62! Командир взвода на расстреле настаивает, но и наш настойчивый, не привык, что бы у него перед самолетом живым людям, неважно какого цвета, «стрелирен» устраивали. Еле убедил. Африканский командир что-то бойцу сказал, вроде «Вот, русского благодари, а то уже к предкам шел бы», но тот только угрюмо на нашего командира глянул и в строй стал. И, правда, чего благодарить? Не сегодня, так завтра, все равно убьют.
Прилетели на ночлег в какой-то городишко. Там в нашу честь кино показать решили. Негров набежало со всех окрестных деревень, видимо-невидимо. Видно там-тамом созвали. Нам тоже делать нечего, решили посмотреть. Оказались мы в самой гуще африканской жизни. Женщины, дети, старики. Все галдят, на экран и не смотрят. Во весь голос дела свои обсуждают. Мы ничего не понимаем, стали домой собираться. Тут такой вонищей понесло, не то, что святых, домовых и леших выносить надо. Озираемся, что такое? Дите у молодухи рядом, обосралось. Ни подмыть, ни вытереть нечем. Так она не растерялась. Посадила засранца, голой попкой на землю и за ножки вперед потянула. Вроде часть говна об землю вытерла. После этого стоять там и вовсе невозможно стало. Мы и ретировались. А местные и не поморщились.
Возили мы провиант в военную школу, где солдат готовят, что бы они хотя бы научились автомат от мотыги отличать. В школах этих очень странные порядки. Курсантов если и кормят, то хуже собак. Они там, чуть ли землю не едят. А каждое утро лейтенанту выносят столик на свежий воздух. Рядом взвод его строят. Повар лейтенанта обслуживает. Лейтенант небрежно чавкает, солдаты слюной рядом давятся и животами урчат.
Мы тушенку привезли, в пятилитровых жестяных банках. Так как мы не разбирались в местных условностях, открыли рампу и позвали солдат самолет разгружать. На ту пору лейтенанта рядом не оказалось. Когда солдаты узнали, что мы привезли, как обезумевшие муравьи в самолет кинулись. Подхватили по две банки под мышки и бегом в казарму. Тут лейтенант появился, орет, пистолетом машет, в воздух, пока, стреляет. Самые трусливые банки побросали и разбежались кто куда. А один, банку не отпускает, в казарму несется, лейтенант за ним. Забежали они в казарму. Слышим два выстрела, один за другим. Крик и все стихло. Лейтенант с банками выходит. Кому-то что-то прорычал. Два солдатика подхватились и в казарму. Смотрим, выносят того, смелого. Готов.
Нам советник один рассказывал. Собрал начальник такой военной школы совещание. Главный вопрос: курсанты дезертируют, убегают из школы. Как им не бегать? Лейтенанты основную часть провизии старейшинам близлежащих деревень продают. Кормят впроголодь и лупят чем, по чему и за что попало. Один лейтенант поднимается и говорит, что из его роты больше не побегут. На этом полковник совещание и закончил.
Ранним утром раздался взрыв за казармой. Все повскакали. Слышат крик и стоны. Лейтенант послал двоих выяснить, в чем дело? Приносят солдата. Без ног и весь в крови. Лейтенант пистолет достает и к нему подходит. «Я говорил, не бегать? Говорил. Вот и получай». Два выстрела в грудь. Готов! Уносят.
На другой аэродром привозим Ан-12 полный бочек с постным маслом. Жара. Ни малейшего клочка тени. А разгружать что-то не торопятся. Кучка африканцев, стоят в сторонке, курят и руками машут. Борттехник уже больше года сюда летает, Научился по ихнему лопотать. Подошел к ним выяснить, в чем дело? Докладывает командиру:
- Они говорят: «Мы триста лет на белых работали, пусть теперь белые на нас поработают».
- Ах, вот как! Хорошо, мы сейчас им покажем как надо работать.
Техник по АДО побежал, электрокару подгоняет. Командир транзистор включил, музыку ритмичную поймал. Давай в ладоши ритмично хлопать и, пританцовывая, бочку покатил. Штурман тоже в пляс пустился. Эх, как весело, оказывается, самолетик-то разгружать! Навались, ребята!
Смотрим, наши африканцы в такт музыке задергались. К самолету побежали. Уже бочки катят. И под музыку, весело так. Нагрузили кару, облепили ее со всех сторон. Приемник на кару повесили и так всей гроздью на склад покатили. Когда второй рейс делали, один негр сорвался, и ему бок рогами погрузчика пропороло. Упавшего за контейнер оттащили, он там помирает, а работяги знай себе, приплясывают, в ладоши хлопают и быстро так бочки катают. В двадцать минут самолет разгрузили, приемник командиру отдали. Умирающего грузчика на кару погрузили и увезли.
А еще два кубинских экипажа под вечер прилетели. И все они на море пошли купаться. Местные им говорят – опасно, акулы. Куда там! Плевать на все! Специально подальше заплыли. Ни один не вернулся. Так два экипажа, а это двенадцать человек, акулы и сожрали. С потрохами.
Жуть. Я там, на смерти насмотрелся. Но Африка плодородна. На сотню погибших две сотни рождается. Это не считая естественного прироста населения. Так что Африка не унывает.
