Сердце, в Розе

Он смотрел в окно, в серое городское небо – Он любил её. Внизу «шастали» люди, - всегда. Утром или вечером, или ночью – всегда по городским улицам большого города, - ходили люди. Ему надоело смотреть на серую массу людей, людей – никогда не смотрящих дальше своего носа; людей, не смотревших ввысь неба. Они были подобны потоку автомобилей, - такие же машины без чувств и эмоций.

Вместе с тем, Он не считал себя кем - то необычным. Он, так же как и многие, любил проводить время в компании друзей, иногда выпить, пошутить, посидеть за компьютером, играя в игры или сидя в инете. Он был вполне красивым, привлекательным парнем, обладающим рассудительностью. Он любил заниматься спортом, что тоже отпечаталось на титульном листе его личности. Поэтому, Он и не боялся никого и ничего, и даже был, немного самоуверен в себе, ведь знал, что выглядит Он – великолепно.

Но девушки нравились ему необычные. Для него «необычностью» - было уже, как минимум, обладание каким либо талантом. Ведь это уже есть своеобразным отклонением от нормы, поскольку человек такой, - уже ощущает себя другим, особенным, а из–за этого, часто и одиноким. Именной такой была Аня. Её вполне обычное имя, никак не отражало её вполне необычную внешность и личность.

Аня училась в той же школе что и Он, - Максим. Она принадлежала к не очень почитаемой субкультуре - Эмо. Трудно находила общий язык с окружающими, - значит, меньше гуляла со сверстниками, в итоге – у неё оказывалось больше личного времени, которое она заполняла книгами, рисованием и музыкой, - что и делало из неё уникальную личность. Именно личность, личность с независимым от других людей мышлением. Это вполне обычный процесс следствия отчужденности от других людей. Максим надеялся, что Она, все же, перерастет этот возраст. Ему крайне не хотелось самому становиться эмо или еще кем, - ради того, что бы сблизиться с ней. Он любил её, но в жизни у него – были четкие и твердые рамки, вязавшие его по рукам и по ногам. Или это был самый обычный страх?

В понедельник, Он снова увидел её перед школой. Она шла одна, челка закрывала её глаза, на голове сумасшедшая прическа, - как по его мнению. Он не знал, о чем она думает, но она думала вот о чем:

«Я шла по мрачно лесу, по совсем такому, как сейчас, который вокруг меня. Вокруг меня тоже было масса ужасных зверей, тварей и мерзких отвратительных созданий. Под ногами чвякало болото, из токсического расплавленного пластика, обжигавшего мои ноги. Я кричала от боли, - бежала, в поисках спасения. Мрачное небо, - оно капало рвотными каплями, а лягушки с крыльями летучих мышей, пытались напасть на меня и выпить всю мою кровь. Я плакала, и мои слезы испарялись в этом Аду. Я мчалась вперед, к темному лесу, без жгучего болота и мерзких тварей вокруг. В лесу меня встретила паутина, липкая и склизкая паутина, чуть не сковавшая меня. Я рвала её с неистовой злостью и пробиралась вперед. Сверху, все также, капали тошнотворные рвотные капли дождя, меня тошнило и тошнило раз за разом в кусты завянувших сгнивших роз, из стеблей которых капала кровь, - моя кровь. Их стебли царапали меня и высасывали из меня мою кровь. Моя кровь… мои вены, - рваные… она течет, … и не останавливается. Я больше так не могу!

Я бежала, на моём пути открылась поляна. Удивительная поляна без мерзких тварей и растений. Здесь не шел отвратительный дождь. Я, со слезами радости помчалась в самый центр этой зеленой поляны и упала наземь. Все силы покинули меня. Моё сердце, начало болеть. Окуталось приятной мазохистской болью, оно обливалось моей кровью. Моя грудь лопнула, как бутон. И из неё выросла роза, которая была моим сердцем. По её лепесткам пульсировали жилы с моей кровью.

- Моя кровь, - прошептала я, хватаясь за грудь, и тут же споткнулась о ступеньки перед школьным входом. Распласталась на земле, вдыхая запах грязи».

Я встрепенулся. Она упала. Мои друзья начали ржать как кони, я сжал кулаки, но стоял и не шелохнулся. Она лежала на земле, и не думая вставать. Я не знал, что мне делать, - мои друзья все ржали, и подойдя бы к ней… Я струсил, я побоялся своих чертовых друзей. Пока я думал, другой парень подошел, подал ей руку и поднял, помогая отряхнуться. Я с завистью и стыдом смотрел на эту картину. Какой же я урод… А она так преданно посмотрела в глаза тому парню, что мне захотелось его убить. Какой же я лицемерный, - мои друзья… которые измызгались просто от смеха, а я, как столб, - стоял и смотрел на её позор. Страх отвержения завладел тогда мной.

- А! – вскрикнула она, - я внимательно всмотрелся на её руки. С её руки слетела перчатка, и взору открылась рука, - вся изрезанная до крови…

Аня истерически начала плакать и помчалась в школу.

«Я обязательно должен помочь ей, я не должен бояться своих глупых друзей».

Её все считали неудачницей, если бы я бросился ей на помощь, - меня бы засмеяли, но… Поступает ли так человек, который любит? Такого больше не должно повториться! Я должен защищать её! Всегда… Любовь не терпит трусости!

Первые три урока, я был очень грустный. Я не слышал никого и ничего, даже учителя. Что тот непременно заметил и вызвал меня к доске, где я облажался, но опять же, перевел все в шутку, что бы не упасть лицом в грязь перед одноклассниками. Лицом в грязь, - подумал я, - как и она…

Её руки, - я должен защитить её от самой себя. Решено, сегодня же вечером я приду к её подъезду. Позову её и все ей расскажу. Сомнения резали мозг, но я решил, а настоящий мужчина, - не должен оставлять своих обещаний не исполненными. Пора приступать к реальным действиям.

Зазвенел звонок.

Весь класс направился в столовую или покурить в туалете. Я сидел, не зная, что мне делать. Я не хотел сейчас видеть подлых гопотических друзей, я ненавидел их, но это была моя компания. Моя компания… Только сейчас, я в первый раз задумался, о людях, окружавших меня.

Ноги обрели силу. Я направился в столовую, желая чего нибудь перекусить. Я любил кушать, сытно и вкусно. Моя страсть, так сказать. По дороге встретил множество своих подружек, и через только минут пять, после обниманий и целований каждую в щечку, прослушивания веселых взвизгов лепета, я попал в столовую. Набрал на поднос побольше еды и сел на отдаленный стол, возле крайнего окна. Столовая гудела, как переполненный улей. Школа, - это один большой улей, только не слаженным коллективом трудолюбивых пчел, а скорее злобных ос, вечно производивших турниры на «верховность».

Пошел дождь, - кислотный дождь. «А ведь когда то, - можно было ходить под дождем, - философствовал я». Когда это было, такое время? Десятки лет назад. Сейчас мир стал таким кислотным, варварским, захваченным педовками, которых я всей душой ненавидел. Когда начнется 3-я мировая война уже?! Мои мысли пугали меня же самого. От них меня отвлек страшный ржач, наполнивший столовую. Это смеялись с Ани. Аня…

Аня, тише мышки, осторожно переставляя ногами, шла к повару. Взяла поднос с одним соком и… Олег, мой приятель, сбил поднос с её рук, и она облилась в свой же сок. Поднос с силой упал на плитку столовой, издавая металлическое эхо. Она замерла, по её щекам начали течь слезы, размазавшие тушь по всему её бледному лицу. Козлы все ржали и ржали, как и добрая половина столовой. Я молчал. В ушах отдавался стук моего разгневанного сердца.

Встал со стула и быстрыми тяжелыми шагами направился к Олегу.

- Тварь! – подняв поднос с пола, я со всей яростью, прибил им его же голову. Раздался слышный треск, сопровождавшийся общим «ахом».

Олег, безжизненно упал на пол. Приятели, в полном шоке, начали тормошить его. Тот открыл глаза, не вполне осознавая ситуацию. Взглянул на меня, и с ужасом вскрикнув, убежал из столовой, как и остальные, «бывшие» мои друзья. Напоследок они выкрикнули:

- Ты попал Макс! Мы этого так не оставим!

«Максим, - подумала я».

Аня расплакалась еще больше, испуганно убежала из столовой, которая наполнилась вопиющей тишиной. Все смотрели на меня. Кто-то начал мне аплодировать, вскоре – вся столовая, от мала до велика, - аплодировали мне. Я, ошеломленный, вышел из места происшествия и направился на уроки. Весь прошедший день, вся школа только и обговаривал мой геройский поступок. Я – первый, кто попустил самых страшных тварей нашей школы. Но еще неизвестно, насколько плачевными будут последствия.

Как оказалось, - Аня убежала домой тогда.

После школы, я отправился домой. Честно говоря, было несколько непривычно идти домой одному, даже грустно как то. Как Аня все время ходит одна? У неё есть подруги, хоть одна? Так можно и с ума сойти от одиночества. Правда, ведь… так жить невозможно! Наверное, именно в этот момент полета мысли, я казался крайне расстроенным.

- Ей нужно тепло, - вымолвили мои губы.

Вот такое же тепло, как и этому щенку, который только что подбежал к моим ногам. Он смотрел на меня своими добрыми глазами, и теряясь об ноги, забавно скулил, даже чуть кусался. Он хотел, есть, а еды у меня и в помине не было. Так хотелось забрать его себе, но… родители вытурят меня с щенком, если узнают, что кто–то «лишний» появился в квартире. Собственно, как вообще можно жить в квартире? Имели бы мы собственный дом, у нас были бы и коты и собаки, и сад, бассейн, возможно. Вот прямо как у Американцев, но нет – у нас живут в квартирах, - клетках для хомячков со всеми условиями. Только крутись по колесу жизни: ешь, пей, справляй нужду, весели «хозяев» - власть, которая только то и делает, что высасывает деньги. Не жизнь! "Сказка"!

А щенок все бежал за мной, не отставая, и все также жалобно скуля.

К вечеру пошел первый снег.

Родителям я налгал, что отправился покататься на бэме с друзьями. Бэм я отвез одному своему другу, живущему неподалеку, сам пошел в киоск за цветами. Предварительно всматривался в своё отражение на ночных вечерних витринах, - выглядел я, как всегда, - просто великолепно. На устах улыбка, в кармане деньги, - цветы я заполучил быстро. Мигом помчал в метро, проехал несколько станций по окружной и вышел в районе Ани. Пять минут ходу, и я стоял перед окнами её квартиры на втором этаже. В её доме было темно. Видно родители были на работе, или бабушка с дедушкой, я даже точно не знал, с кем она живет. Досадно все-таки.

Рука потянулась за небольшим камешком, у дороги. Мгновенно он полетел в её окно. Раздался треск, - неужели я рассчитал свои силы и разбил его?! Фак! – я пригляделся, нет, окно было цело. За стеклом я заметил еле уловимое движение занавесок. В комнате включился свет, с не большим грюком, открылось пластиковое окно. Из него выглянула, некто иная, как она, моя Аня.

- Привет, - тихо выговорила она, и испуганно смотрела на меня. Обратила внимание на букет дорогих роз, мне даже показалось, чем-то они её испугали. Краюшки её соблазнительных губ опустились в неведанной мне грусти. – Зачем Ты пришел?

- Я… эээ, - затормозил я.

- Ах сука! Вот Ты где! – услышал я слова позади спины, где-то в небольшом отдалении от меня.

Я повернул голову, но перед этим, заметил испуганный лик лица Ани.

- Ахахахах! Сначала мы хотели выждать, и проучить Твою курву! Максим... очка!

Это был Олег, и он приближался со своей оравой друзей, бывших недавно и моими, но… об этом не сейчас. Букет опустился к земле, что же делать? Я начал пятиться назад, к подъезду Ани. Как бы я не хотел, справиться с группой из 15–20 пьяных подонков, мне не под силу. В любую минуту я был готов сорваться с места и бежать, но меня опередила Аня:

- Сюда! Макс, скорее!, - кричала она, открыв дверь своего подъезда и махая мне рукой.

В момент мои ноги сорвались, в ту же минуту и ноги гопников сорвались тоже. Аня шустро отпрыгнула к стенке, открывая мне проход, и тут же с грохотом, разнесшимся по всему дому, захлопнула дверь за моей спиной. Многоэтажка была на домофоне, - ублюдкам никак не пробраться внутрь.

- Сука! Сука! Сука! – слышалось из за двери, через колотившие её кулаки. – Мы Тебя еще достанем сука, мы Тебя еще достанем Макс! И Твою шалаву нагнем так, что мокрого места не останется!!! Сука!

Тусклая лампочка подъезда, открывала мне теневые лики страха, опустившиеся на лицо Ани. Еле дыша, она сказала:

- Пошли ко мне. Все равно теперь Тебе некуда.

Почему-то я подумал, что она сейчас хотела оказаться в моих объятиях, почувствовать защиту.

Так я и сделал, приобнял её за плече. Она, вдруг, вздрогнула и отпрянула.

- Ты чего? Макс...

- Ничего, просто я подумал… Короче, вот, держи.

Я протянул в её руки букет алых роз.

Аня, с крайней осторожностью, взяла букет в свои руки.

- Ай… - посмотрела в мои глаза.

- Что случилось?

- Я укололась, - и она показала мне мизинец, на котором показалась капелька крови.

Я вытер её кровь, краем своей куртки, и извиняясь, взял букет в свои руки.

Аня была совсем как маленькая, но это было мило.

Мы вошли в её квартиру. Она была наполнена запахом Ани, темнотой, несколько даже – удушливостью. Это была вполне обычная квартира, не богатая обстановка, но и не бедная. Хотя, я был на порядок выше её по статусу, - это было заметно сразу. Я снова отдал ей цветы, предостерегая, - осторожнее Ань, - Она в ответ улыбнулась и пошла на кухню, искать подходящий сосуд для цветов. Пока я разулся, она уже несла цветы в прозрачной вазе в покои своей комнаты. Я направился за ней. Зайдя, присел на её кровать.

Вазу с цветами, она поставила на стол. Заваленный книгами. Листами, её рисунками и CD – дисками. – Ты слушаешь музыку через CD плеер? – удивился я.

- Эээ... да. Никак не могу накопить денег на MP3–плеер, - со стыдом ответила она.

- Хочешь, я могу дать Тебе на некоторое время свой?

Я улыбнулся, а она замешкалась.

Пошарив в кармане, я достал свой плеер:

- Возьми, - и я протянул руку в её сторону.

- Та не надо… Максим. Не нужно, честно. Я и так уже привыкла слушать музыку через свой... К тому же, - Ты мне так помог, сегодня в столовой.

По её щекам начали литься слезы.

- Ну чего Ты? Аня…

Встав с кровати, я подошел к ней и бережно обнял, сохранив её хрупкую фигуру за своими плечами. Она же, не смогла сдержаться и буквально впилась своими руками в мою спину, уткнувшись лицом мне в грудь. Не прошло и минуты, как она с силой оттолкнула меня от себя, выкрикнув:

- Больно!

- Что..? Что больно? Аня… если я нечаянно Тебя придавил… извини, - я так испугался, неужели я не рассчитал свои силы? Её слова меня полностью обескуражили.

- Я не могу..я не могу больше так! – начала выкрикивать она, падая на пол и плача, - я больше так не могу! Терпеть эту боль… я не могу больше Максим!

Я сглотнул комок слюны.

Что мне делать? Я бы обнял её, но она отталкивает меня, - может слова помогут?

- Аня, - я также как и она опустился на колени перед ней, - все будет хорошо. Я обещаю, Те уроды к Тебе больше никогда не притронуться! Я обещаю!

В тот момент, наши глаза вошли в контакт друг с другом, и я взял её за руку.

Её рука, была все в шрамах. В ранах, в новых и в старых. Вены её имели какой - то не природный цвет, - отдаваясь зеленой тенью. Мои губы поцеловали её руку, - Аня вздрогнула.

- Дело не в «них». Максим... дело во мне… Я урод…

- Ну что Ты Аня, Ты очень красивая, - именно в этот момент я поперхнулся… - Кх... Ты очень красивая и очень нравишься мне…

- Максим…

Какая то неловкая ситуация вторглась в стены этой комнаты. Аня встала, и начал разбирать кучи книг на столе, стараясь привести их в более – менее приличный вид. Я осмотрелся, на стенах плакаты: Tokio Hotel, Placebo, Adama Lamberta… The Gazette… Темная атмосфера какая-то прям.

Аня резко повернулась:

- Максим оставь меня, забудь..прошу! – она прикрыла глаза, стараясь снова не заплакать.

Да что же черт побери с этой девушкой?!

- Я Тебя не оставлю.

Обняв её крепко, что бы она не выпуталась, я дал ей возможность выплакаться на своём плече. Но раз за разом, она все повторяла: «Больно, больно, больно».

Глупая Аня.

Спустя некоторое время, она все же выбралась из моих объятий, слегка успокоившись.

- Знаешь Аня, а я думаю, что люблю Тебя.

Я не ждал в ответ ничего, просто должен был сказать это. Аня прикрыла рот рукой и удивленно осматривала меня. Наверное, она думала, что её невозможно любить. Ведь её так затюкали в нашей школе. Но это не так, - она была очень красивой, еще и в моём вкусе. Необычная.

- Я же уже сказала, - начала она, - я не могу быть ни с кем.

- Почему? Аня, разве у Тебя кто–то уже есть?

Последовало молчание.

Внезапно, она приняла какое-то решение в глубине своей души.

- Ладно, я покажу Тебе…

И Аня начал снимать свою блузку.

- Эээ, Аня. Ты чего?

- Просто смотри! – прикусила свою губу.

- Ладно, эх... хорошо, - и я уселся на край кровати.

Аня отвернулась к столу, уже приведенному в порядок. Начала расстегивать верхние пуговицы, изредка оглядываясь на меня. Странная выходила ситуация, но в то же время, - немного приятная, в моих ожиданиях. Потом, Аня, не снимая блузку, расстегнула бюстгальтер, - ну это точно сулило что–то приятное, взволновался я. Положила его на стол и повернулась ко мне, прикрывая руками открытую часть одежды. От неожиданности, я сглотнул слюну. Она начала подходить все ближе и ближе, я даже невольно наклонился назад. Она подошла и приоткрыла края блузки. По всему телу прошла дрожь. Правая грудь, её была прекрасна, и одним только видом приносила удовольствие, но левая, когда я взглянул на неё… Меня охватил ужас, и то, что я видел, - было по сути невозможно, во всех смыслах! Вместо левой груди, в дыре, - пульсировала большая алая роза. Дыхание перехватило в момент.

- Как... так, что ...это? Аня… Это шутка какая–то? Да?

- Нет, - спокойно высказала она, застегивая блузку на пуговицы.

- Это давно у Тебя? Или Ты так родилась? Аня…

Аня присела возле меня, слегка опустив голову.

- Когда начался переходной период, тогда она появилась. И еще, Аня протянула мне свою руку, - вот посмотри вблизи, - её вены и вправду были зелеными. – Моя кровь течет по стеблям этой розы, Максим. И каждый раз, когда меня кто–то обнимает, мне больно. Потому что иглы розы режут меня изнутри. Из–за этой постоянной боли, я и стала такой, что – бы никто не хотел узнать меня ближе. «Близость» - приносит мне боль. Теперь понимаешь, почему мы не можем быть вместе? Прости.

- Аня! Но это же полнейшая чушь! Как такое вообще возможно?! – я подорвался с кровати, - может, можно сделать операцию, пластику ..или что? Может, от этого есть лекарство?

- Нет.. от этого лекарства, как и нет больше таких людей как я, Максим.

- Я этого просто так не оставлю!!!

В тот же момент, я направился к двери, обувшись, промолвив:

- Я обязательно найду решение этой проблемы, просто дождись меня.

Когда я закрывал двери квартиры, я слышал не перестававшую плакать Аню, закрывшуюся в своей комнате. Так просто, я не сдамся. И если то, что я видел, - материально и существует, - значит и вылечить это можно, - так я думал. Хотя и сам понимал, - это уникальный случай. Случай, который в идеале материального мира, - просто невозможен. Фантастика прям какая – то! Честное слово. Но оставлять человека, в беде, тем более, того кого любишь, - недопустимо.

Следующая неделя затягивалась. Без, привычного мне, общения с бывшими друзьями, было скучновато. Но я заменял их общением с девушками, которые то и дело порхали возле меня. Злостные упыри, в школе не решались «нападать», вроде бы даже успокоились немного, что бы весьма странным. Очень странным явлением. Скорее всего, придумывают что – то изощренное против меня и Ани. Кстати, Аня – всю эту неделю, в школе её не было. Это меня очень огорчило. Хотя я понимал, скорее всего, в школу она не приходит из–за меня. Плюс, - страх перед теми упырями. К концу недели, школу закрыли на карантин. Этой зимой, было особенно холодно, и снег замел все улицы, даже не смотря на старания дворников, убрать всего его – было невозможно. Холод, снег, ненависть, и отсутствие тепла – таким видела мир она? Наверное, да.

В субботу попытался начать перенимать её вкусы. Начал с музыки. Загрузил из инета все альбомы The Gazette. Как оказалось, вовсе неплохая группа, или это у меня просто из за новизны языка? Не знаю, песни их очень разнообразные, как будто, они эксперименты каждый раз делают, а не песню записывают. Часами слушал их песни. Смотрел в окно, за которым заснеженное утро, переменились днем, а потом – вечером. Ночью пошел снег, освещенный уличным ярким светом.

Нужно увидеться с ней. Обязательно.

Но как же решить её проблему? Я до сих пор, думал, что это был только сон или галлюцинация. Даже не знаю, что это могло быть. Так может, вырвать эту чертову розу, и тогда все её стебли погибнут.. и Аня сможет жить нормально? Может, так и сделать? Как по другому помочь ей? Да никак. Только таким способом, можно уничтожить вредоносную розу. Тогда, ей не будет больно, когда я буду обнимать её, и ей не будет больше страшно. Возможно, она даже измениться и станет обычным человеком, которому не нужно задавать вопросы о жизненной философии и вообще не нужно будет думать. Хотя, нет – думать надо, кем бы ты ни был. Это однозначно необходимо. С такими мыслями, я уснул, под шум второго альбома группы The Gazette.

Утренний свет, как всегда яркий, проникал через занавеску, разбудил меня. Еще один скучный день? Хм, планов никаких не должно было предвидеться. Может, именно то время, что бы направиться к ней и помочь? Да, я должен решиться. Родители уже ушли на работу, и я был в полном вправе, распоряжаться своим временем. Немного перекусил, тепло оделся, прихватил деньги и отправился наружу, в холод. Дворники разгребали белые кучи, которые уже некуда было насыпать, - вся детская площадка была завалена двухметровыми кучами, которые уже успели оккупировать дети. Меня это улыбнуло, ведь они разбрасывали снег обратно на дорогу, но дворники терпеливо молчали. - Приезжие, сообразил я, у них ведь нет никаких прав, здесь, по крайней мере.

Мир, в котором не у всех есть права, мир неравенства.

Снова пошел снег, но я юркнул в метро и скрылся от заметели. Душное метро, как всегда, гудело. Это уже не был улей, - это была гигантская машина, агрегат, куда более масштабный, чем школьные стены. Метро было не очень забито, даже удалось найти свободное место. Люди смотрели друг - другу в лица, или уткнулись в книги, или I–Pad, - обычная рутина.

Только посмотрите на этих людей. Они автоматы, со стеклянными глазами, проживающие свои жизни, никогда не останавливающиеся, что бы подумать. Неужели, я единственный сознательный человек в этом мире овец? Самое интересное, что они, скорее всего, думают в данный момент об этом же. Комизм жизни, - невозможно понять, кто думает на самом деле, а кто нет. Наверное, лучше всего, просто перестать думать об этом. Но, тогда ведь станешь таким, как они. А собственно, кто такие они? Мы все – люди, и у всех бьются сердца, всегда, есть чувства, - даже если мы и не можем разглядеть их друг в друге. Слишком сложно жить в материальном мире, слишком сложно – понимать, что к чему, когда нет проницательности.

Вскоре, я уже стоял перед её домом.

Бросил снежок в окно. Снова штора колыхнулась, она увидела меня и, помахав рукой, открыла дверь в подъезд. На лестничной площадке, - было душно. Я остановился перед её дверью, в ожидании. Она, вскоре открылась. Аня выглядела даже, я бы сказал, немного более счастливой, нежели как всегда, как обычно.

- Привет Аня, - и я вошел в дом.

- Привет, - улыбнулась она.

Её улыбки так редки, можно подсчитать на пальцах, сколько раз я видел эти чудесные события. Взяв за руку, я повел её в её же комнату. На столе я увидел не дорисованный рисунок, - розу. Она совсем помешалась на них. Дальше, я задал вопрос:

- Ты можешь сделать, кое что для меня?

- Что именно? – поинтересовалась она.

- Я хочу снова увидеть, ту розу… - произнес я с грустью.

- Зачем? – она нахмурилась.

- Просто, я хочу её увидеть, Ань…

- Хорошо.

Аня послушно сняла кофту.

А я принял решение, пора действовать. Я дотронулся рукой, к той неизменной алой розе. Она отдавала теплом. Аня вздрогнула. Я схватил рукой розу, сжимая её листья в кулаке, - Аня начал а кричать:

- Не делай этого! – наверное, она все поняла, но по другому, я не знал, как ей помочь.

Я вырвал розу, их её стебля прыснула кровь, как и из дыры, вместо сердца, в Аниной груди. Алая кровь полилась по моей руке. Внезапно, Аня пала на пол, как будто потеряла опору. Она произнесла:

- Сердце, в розе…

И только тогда, я понял, что наделал. В моей ладони, пульсировала роза – её сердце, которое я вырвал. Какое бы ни было оно, но оно было её сердцем, даже и приносившим ей боль. Меня начало трясти, перехватило дыхание, - что же я наделал! Аня, полная страха и боли в глазах, - лежала на полу, стеклянными глазами, смотря в потолок. Она не дышала.

Роза, в моей руке, перестала биться.

Нікополь, 2011