Захватчики
EXT. ЛЕС-ОВРАГ-РЕКА-БЕРЕГА. ЗИМА. ПРЕДРАССВЕТНЫЕ СУМЕРКИ
FADE IN:
В кадре появляется медленно плывущий внизу и навстречу (с высоты птичьего полёта) унылый зимний пейзаж.
Камера «летит» над руслом замёрзшей неширокой реки и мы видим: заросшие камышом берега... cтарый, полуразрушенный мост... Чахлую растительность всюду и редкие деревья, тянущие в свинцово-серое небо свои чёрные ветви.
Титр: Восточная Украина, январь, 1943 год.
Камера движется дальше и, разворачиваясь, поднимается вверх, и позволяет увидеть нам в смутном свете впереди и далеко вокруг безжизненный, скованный холодом, пустынный ландшафт.
ОСТАП (O.S.)
Шёл как-то бедняк из одного
села в другое, где была
церковь, чтобы окрестить
ребёнка. Нёс его на плечах,
а подмышками двух куриц.
Всё отчётливее проступают очертания медленно плывущего внизу унылого, зимнего пейзажа. Камера плавно снижается.
ОСТАП (O.S.) (cont`d)
И подходит бедняк до лесу, а
оттуда выскакивает разбойник
и кричит – а ну отдавай куриц. Говорит ему бедняк – совести
у тебя нет, если ты хочешь
отобрать у меня этих куриц,
ведь они для меня всё моё
добро.
Камера "снижается" и сквозь ветви изуродованного обугленного дерева мы различаем старую, обложенную очеретом мазанку. Стены по углам в больших трещинах и дырах.
INT. Дом БРАТЬЕВ. УТРО
Небольшая комната, убогий антураж.
На сундуке, стоящем у окна, сидят двое мальчиков, это братья ОСТАП и АНДРЕЙКА.
Остапу примерно восемь с половиной, Андрею может быть шесть с половиной. Худые, бледные. Сидят, укрывшись каким-то тряпьём - в хате холодно.
ОСТАП
Эти курицы и земля мне и
корова. Я смогу дитя накормить,
когда курица яйцо снесёт.
Услышал это разбойник, подумал
и не отобрал куриц, отпустил бедняка...
Прерывает рассказ, смотрит в замороженное окно.
АНДРЕЙ
А потом что было?
ОСТАП
Дошёл бедняк до того села где
церковь была и поп окрестил
его ребёнка. Окрестил и говорит
– за это отдавай мне двух своих куриц. Батюшка, взмолился бедняк,
эти куры всё что у меня есть, помилуй! Мы же с голоду помрём
без них...
Андрей РЕАГИРУЕТ.
ОСТАП (cont`d)
Их у меня даже разбойник не
стал забирать, пожалел. А мне
то, что до этого, отдавай
курей! И забрал у бедняка, то
что разбойник не стал брать...
Смотрит в замороженное окно. Андрей смотрит на брата, о чём то вспоминает и полуобернувшись, косится в сторону, в угол хаты. Видит там старую икону. Перед иконой лампадка, а в ней колышется, тускло светится жёлтым светом огонёк.
Глаза Андрея широко распахнуты, в них стоят слёзы.
Святой на иконе - бородатый старик, похожий на нищего, со сложенными ладонями (пророк Илия).
Колеблется огонёк свечи, вьётся чёрной ниткой к потолку копоть. Андрей отворачивается.
Остап дышит на стекло, трёт его пальцами. В прозрачное пятно Остап пытается рассмотреть в него, что происходит снаружи.
EXT. СЕЛЬСКОЕ ПОЛЕ-ДОРОГА-ТРАКТОР. ЗИМА. Утро
Видит унылый пейзаж. Укрытое снегом сельское поле. Мaячит в поле обгоревший остов трактора.
INT. Дом БРАТЬЕВ. УТРО
Остап старается рассмотреть что-то живое в рассветной мгле.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ. Утро
Страх и печаль в глазах Остапа. Иногда чуть вздрагивает он от звука глухих, тяжёлых "вздохов" разрывов, доносящихся издалека. Кажется оттуда, где...
EXT. Окраина села-поле-Лес. Зима. Утро
...Виднеется кромка леса, и встают далеко позади него дымы пожарищ.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ. ЗИМА. Утро
Очередной разрыв и на это раз сильнее обычного и звенит тоненько оконное стекло. Рябит воду в чугунке, стоящем на грубе рядом.
АНДРЕЙ
Остапку, мне страшно...
Остап не РЕАГИРУЕТ, смотрит в окно.
АНДРЕЙ (cont`d)
А що там видно?
ОСТАП
Да, ничого. Снегири вон...
АНДРЕЙ
Дай, погляжу!
ОСТАП
Улетели уже...
АНДРЕЙ
(вздыхая)
Хорошо быть снегирём.
ОСТАП
Это почему?
АНДРЕЙ
А куда хочешь, туда и лети!
ОСТАП
И куда бы ты полетел?
АНДРЕЙ
К батьке! Взмахнул крыльями
и... полетел. На фронт.
Машет руками в неопределённом направлении. Остап качает головой. В этот момент вновь «вздрагивает» хата от докатившейся издалека взрывной волны, долгое эхо разрыва звучит, вздрагивает Андрей.
АНДРЕЙ
Остап, я есть хочу...
ОСТАП
Чего-о?
Смотрит на брата, недоумевая (как бы).
АНДРЕЙ
Хлеба. Хоть... немножко.
ОСТАП
А где я его возьму?
Андрей вот-вот заплачет.
АНДРЕЙ
Хлеба-а...
ОСТАП
А ну, цыц!
Схватив брата за грудки, трясёт.
ОСТАП (cont`d)
Замолчи! Побью!!! Думаешь,
мне не хочется? Но я ж терплю!
Вдруг ему становится жаль братишку, он отпускает его и сидит, склонив голову на грудь, молчит.
ОСТАП (cont`d)
А мы, знаешь что?! Мы вот что.
Под печкой же картошки немного
осталось. Мы сейчас её сварим!
Соскакивает с сундука и бежит к печи, лезет вниз, в дровяную сушку, роется там мгновение и вытаскивает маленький узелок из мешковины. Возвращается к брату и разворачивает перед ним тряпицу.
Андрей, утирая слёзы, смотрит. На... три, почти
гнилые картофелины.
ОСТАП (cont`d)
Смотри - две тебе, одну мне. Ты
пока помой их, а я за хворостом
быстро...
Уходит в сени.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ-СЕНИ-ЧЕРДАК. ЗИМА. ДЕНЬ
Остап в сенях осторожно лезет на чердак. В проёме люка появляется его голова и он смотрит на... снежинки, падающие в дыру на крыше.
Остап смотрит, заворожён красотой, но вспоминает о хворосте и берёт в руки маленькую вязанку. Кидает её вниз.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ. день
На печи стоит чугунок. Воды в нём немного, видны три, слегка отмытых от грязи желтоватых картофелин.
Остап заканчивает заполнять топку печи хворостом.
Андрей, присев рядом на корточки, наблюдает.
С тоненькой лучинкой в руке, Остап встаёт и обернувшись к иконе, медленно приближается.
Останавливаются. Смотрит на святой лик.
Андрей на брата.
Колеблется пламя свечи в лампадке.
Протягивает лучину к огоньку, Остап.
Кончик лучины дрожит и неуверенно тычется в пламя. Пламя начинает мигать. Раз, другой и... гаснет.
Лишь сизый дымок от фитилька змейкой вьётся и исчезает где-то под потолком.
ОСТАП
Андрий...
АНДРЕЙ
(тихо)
Шо?
ОСТАП
Огонь того... Потух!
АНДРЕЙ
А как мы теперь печку будем жечь?
ОСТАП
А никак. Но скоро же мамка
должна вернуться. Потерпим
ещё чуть - чуть.
В хате становится очень тихо. И теперь отчётливо слышится завывание ветра в трубе печи.
По щекам Остапа текут слезинки. Он так и смотрит на лик святого на иконе.
ОСТАП
(не оборачиваясь)
Ты только не плачь, ладно?
Крепись. Как наш папка на
фронте крепится. А там война.
Там страшнее, чем у нас.
АНДРЕЙ
Да я и не плачу. Ося, а фронт,
это что? Там где гремит?
ОСТАП
Фронт, война и есть.
АНДРЕЙ
А зачем война?
ОСТАП
Как зачем?
АНДРЕЙ
Ну, не было же войны и вдруг
она настала.
ОСТАП
Я не знаю.
Из ЗТМ:
Мальчики лежат на лежанке, за печью.
АНДРЕЙ
А немцы, они какие?
ОСТАП
Я не видел, не знаю.
АНДРЕЙ
А я видал!
ОСТАП
Не бреши! Где ты видел?
АНДРЕЙ
А во сне. Я от него тикаю,
а он за мной. Весь железный.
Голова, брюхо, ноги, всё...
железное!
ОСТАП
Да не... Они такие же люди,
я думаю, как мы, только очень
злые... плохие... убивают...
АНДРЕЙ
А мамка говорила, что живых
видела...
ОСТАП
А давай я тебя потолкаю чуть,
так и согреемся. Давай?
АНДРЕЙ
Не хочу я...
За окном начинает идти снег. На подоконнике намело продолговатый бугорок. Керамическая курица здесь же покрылась лёгким инеем.
Мальчики так и лежат на печи тесно прижавшись друг к другу. Только Андрей спиной к Остапу и смотрит в одну точку, не мигая... Он смотрит на три картошки, плавающие в воде в чугунке на плите.
АНДРЕЙ
Остапе, а сырую картошку
можно есть?
ОСТАП
Ты что?! С ума сошёл?
Отравимся же!
Андрей прячет лицо в лохмотья, в которые кутаются оба, и начинает всхлипывать.
ОСТАП
Ты чё там? Плачешь что-ли?
АНДРЕЙ
Не... Мамки долго нету.
ОСТАП
Да скоро вернётся уже.
Принесёт много твоего
любимого хлеба...
(воодушевлённо)
Хлеба, другого чего. Она вон, скатерть хорошую взяла, сапоги батькины новёхонькие... Часы
с кукушкой! За них много чего
дадут...
Андрей оборачивается и смотрит на стену, где висели часы, а сейчас осталось светлое пятно только. След.
Слышен скрип входной двери.
Мальчишки смотрят друг на друга.
АНДРЕЙ
Это мама! Мамка пришла!
Мамо-о!
Начинает слезать с печи, но Остап проворнее, и первым оказывается на полу, помогает слезть братишке. Оба бегут к дверям. Остап поднимает крючок и толкает дверь в сени от себя.
В сенях стоит человек. Весь запорошен снегом, поднятый воротник длинной шинели заиндевел и почти скрывает его лицо.
Видны лишь кустистые с налипшим на них снегом брови, да будто вымерзшие, льдистые глаза человека.
Андрей инстинктивно прячется за спину старшего брата и выглядывает оттуда. Глаза полны ужаса.
Человек медленно входит в сени и прикрывает за собой двери. Всё в человеке чужое - шинель, шaпкa с длинным козырьком.
А главное - винтовка. Перед мальчиками стоит НЕМЕЦ, немецкий солдат.
НЕМЕЦ
(тихо)
Кейн ангст. Кейн ангст.
Пытается отряхнуть снег с шинели, с шапки, неловко поддевает скрюченными пальцами козырек, и шапка падает на пол.
Рыжие, свалявшиеся волосы топорщатся на его голове.
Немец, наконец, отворачивает воротник шинели и делает шаг в направлении мальчиков. Мальчики пятятся назад.
Остап неотрывно смотрит на...
...винтовку под мышкой немца.
Грохоча сапогами, немец входит в дом.
НЕМЕЦ (cont`d)
Ке... кейн... ангст.
Снова бормочет, облизывая растрескавшиеся, обмороженные губы. Обводит взглядом помещение. Реагирует на стук в комнате слева – выставив винтовку вперёд заглядывает в комнату и видит крысу. Еле перестaвляя ноги, немец делает пару шагов, потом оглядывается и видит старый табурет у стола, присаживается на него. Ставит винтовку между колен.
Носки его сaпог дрожат. Сидит молчa, опустив голову нa грудь.
Мальчики смотрят нa немцa, не в силах двинутся с места или что-то сказать.
Устало глянув их сторону, немец нaгибается и, морщaсь, кое-как стaскивaет с ног сaпоги.
Отшвыривает их в сторону и смотрит нa ноги, на одеревеневшие носки. Трогает ступню и, оскaлив большие, желтые зубы, рукой пытается покaчaть ее.
Хрипит от боли. Слышится что-то похожее на хруст.
Немец обращает внимание на деревянную бадью у печи наполовину заполненную водой.
Дотягивается до неё, придвигает к себе и -
- опускает в туда обе ступни.
Водa переливается через крaй и рaстекается по полу.
НЕМЕЦ
Кейн ангст.
Произносит с подвыванием, хрипя, с присвистом всасывая меж жёлтых зубов воздух.
Удерживая ноги в ведре, немец трясёт рукавицей, болтающейся на лямке, вытягивающейся из рукава шинели.
Из рукавицы выпадает на стол мятая пачка сигарет и, громко стукнув по столу, зажигалка.
Немец долго расправляет мятую пачку, пока, наконец, не извлекает изнутри тонкую сигарету.
Губами вынимает её.
Несколько раз чиркает зажигалкой. Прикуривает.
Затягивается глубоко раз, другой.
Смотрит на пустую пачку и решает поджечь её.
Мальчики заворожено смотрят на благодатный и желанный для них огонь.
Пачка горит на ладонях немца. Кажется, он не чувствует боли.
Переклaдывaя ее с руки нa руку, смотрит он, кaк корчится в огне, переливaясь рaдугой, серебристaя фольгa.
Синий дым тянется кверху с кончикa сигaреты и петлями кружит нaд головой немца.
Пaчкa догорает и пламя гаснет, a немец всё держит перед собой лaдонь, и слышно, кaк, остывaя, тихо позвaнивaет фольгa.
Странный, похожий на рыдание звук вырывается из груди Андрея.
Немец приходит в себя.
НЕМЕЦ
Нихт вейнен...*
Пытается изобразить подобие улыбки. Из треснувшей губы в небритую бороду скользит струйкa крови.
НЕМЕЦ
Кейн ангст!
Выкрикивает с досaдой и тянется к винтовке. Поднимает её.
Мальчики пятятся назад, прижимаются спинами к стене. Остап закрывает руками голову брата.
НЕМЕЦ (cont`d)
Найн! Нихт бум-бум! Нихт...
Неожиданно рывком он открывaет зaтвор.
Выскочивший из затвора патрон падает с всплеском в воду, точно между ступней немца. Он смотрит на него.
НЕМЕЦ
Нихт бум-бум. Нихт вейнен.
Достаёт патрон двумя пальцами за донышко и поворачивает его из стороны в сторону, словно рассматривает конфету.
Цокает языком и протягивает мальчикам.
Пaтрон красивый – будто новенький, посверкивает желтизной.
Пуля чёрная с крaсным ободком.
Продолжая прикрывать собой брата, Остап, исподлобья косится нa немца, протягивaющего им пaтрон.
НЕМЕЦ (cont`d)
Гут! Ним... Шпиль.
Долго смотрит на мальчиков и осторожно ставит патрон на стол.
Вынимает из ведрa ноги и стягивает носки, осматривает:
- рaспухшие ступни с чёрными головешками отмороженных пальцев.
Смотрит кaк нa чужие, тупо и рaвнодушно.
Выпрямляется, движения замедленные.
Зaпустив руки в спутaнные волосы и тяжело мигaя крaсными, воспaленными векaми, долго смотрит нa патрон, стоящий торчком на столе.
Что-то привлекает внимание немца, и он берёт с полки над столом глиняную игрушку-свисток в виде курицы. Пробует свистеть и вдруг получается некая мелодия, напоминающая что-то...
Насвистывая мелодию, немец смотрит на ребят, а грязной, заросшей щеке сползает слеза.
Закончив свистеть, немец осторожно ставит свистульку на место.
НЕМЕЦ
(очень тихо)
Энде.
Берёт со стола патрон и, опираясь на винтовку, кое-как встаёт.
Пошатываясь, бредёт в своей длинной шинели, из-под которой торчат кочерыжки отмороженных ступней, к дверям в сени.
Вдруг останавливается, задумывается над чем-то, смотрит на мальчиков и ковыляет обратно, мимо них, к иконе.
Переглядываются между собой Остап и Андрей.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ. день
Немец стоит перед иконой и смотрит на –
- изображеный на ней лик.
Смотрит долго. Переводит взгляд на -
- лампадку и погасший фитиль.
Достаёт зажигалку, чиркает несколько раз и подносит огонь к фитилю в лампадке.
Фитиль загорается...
Немец медленно оборачивается, смотрит на братьев, уходит.
А рядом с лампадкой лежит... зажигалка.
Уже у дверей в сени немец снова долгим взглядом смотрит на мальчиков.
Наконец, выходит и закрывает за собой двери.
ОСТАП
Не бойся, брате. Он уйдёт.
Видишь, уже пошёл...
Сотрясая хату, гремит из сеней выстрел. Что-то падает там, громыхает, звенит, а через секунду-другую воцаряется неожиданная тишина.
Мальчики решаются открыть дверь в сени и посмотреть, что там.
INT. ДОМ БРАТЬЕВ. СЕНИ. ДЕНЬ
В тусклом пятне светa на полу сеней они видят распростёртое тело, огромные, широко раскинутые в стороны голые ноги немца.
Словно гнилые пеньки торчат кверху подёргивающиеся в агонии, почерневшие пальцы его ног. Кружатся вокруг них в хороводе снежинки, проникшие в щели сеней от разгулявшейся снаружи метели.
EXT. СЕЛЬСКОе ПОЛЕ. ЗИма. День
Рaзбивaя голыми коленкaми сугробы, глотaя ветер и снег, бегут Остап и Тарас прочь от их дома. Пaдают, бaрaхтаются, вскaкивaют и снова бегут, бегут, бегут... А камера, смещаясь влево и отдаляясь от бегущих братьев, замедляет своё движение и, наконец, почти останавливается на небольшом странном сугробе, на тех самых настенных часах с кукушкой.
ОСТАП (за кадром)
Андрееееееееей! Андре-е-е-е-е-е-ей!
ей... ей... ей... ей.
И эхо многократно вторит зову мальчика.
EXT. СЕЛЬСКОЕ ПОЛЕ. НАШИ ДНИ. ЗИМА
Мы продолжаем слышать эхо, и видим перед собой глубокого старика. Это Остап. Ему сейчас 80 лет. Он куда-то идёт с трудом, тяжело дышит, но продолжает двигаться.
ОСТАП
Андрей, Андрей... Брате мой.
Вот так и бежал ты, да что ты,
мы бежали. Тогда. И потом. А
было время, мы жили же...
Жили-жили и дожили, Господи!
Камера постепенно отдаляется от Остапа и в кадре появляется он по грудь, по пояс, во весь рост. По мере этого мы видим, что он тянет на лямках за собой какое-то подобие саней, на которых лежит большой, продолговатый ящик.
ОСТАП (cont`d)
Мамку ты всю жизнь ждал, вот.
(всхлипывает)
Не дождался... сам ушёл к ней.
А я что? А я вот... остался.
Наказал меня Господь за что-то
и оставил жить тут. Сейчас...
А с другой стороны, брате, кто ж
схоронил бы тебя? Людей то вокруг
не осталось... Звери одне. Рвут
и живых и мёртвых, и...
По мере того, как произносит Остап свой монолог, вплетается в тишину раннего зимнего утра сначала отдалённый, а потом всё более явный звук ревущего двигателя и лязг металла.
На словах – «рвут и живых и мёртвых, и...» Остап останавливается, стоит на дрожащих ногах, смотрит на...
...Приближающуюся навстречу современную военную машину на гусеничном ходу (БМП, БМД) и сверху на броне сидят три человека.
Машина не сбавляя хода, проезжает мимо стоящего Остапа, сидящие смотрят на него. Но проехав несколько метров, БМП резко тормозит и с брони спрыгивают на дорогу двое в камуфляжной форме, с автоматами...
Осторожно идут к Остапу. Высокий «Башир». Второй «Гиря», небольшого роста, толстый сильно нервничает, оглядыватся.
БАШИР
Ты куда собрался, дед? Откуда?
Остап обращает внимание на нашивки на куртках людей – флаг так называемой Луганской Народной Республики. Сепаратисты!
ГИРЯ
Это чё у тя в ящике? Оружие?
Смотрит на гроб, потом на Остапа.
БАШИР
Оставь деда. На ногах еле стоит,
не видишь что ли? Поехали...
«Гиря», отмахивается, придвигается грозно к старику.
ГИРЯ
Чую я, бандера он. Чё молчишь?
Прав я, да? Отвечай, патлатый!
Я спрашиваю, чё в ящике?
Как бы нечаянно «чиркает» огромным берцем по ящику.
ОСТАП
Хлопцы, не троньте! Брат у меня
помер... вот. По хутору вчера
били минами и вот... ранило его.
(голос срывается)
Помер. Пустите меня, схоронить
хочу...
Но Гирю «понесло» - он со злобой пинает ящик, крышка слетает и обнажает лежащего там покойника.
На груди его лежит икона. Та самая - из детства.
Несколько секунд смотрят Гиря и Башир на покойника, пока Башир, очнувшийся первым, не тянет за рукав подельника – «уходим».
Гиря, оттолкнув Остапа в сторону, хватает икону с груди покойного. А Остап в ужасе хватает за руку Гирю.
ОСТАП
Не трожь! Не трожь, гад!
Гиря пытается оторвать от себя старика, Остап поскальзывается, падает и тут что-то упавшее рядом с ним в снег, привлекает внимание Башира. Он поднимает что-то и вы видим в руке его зажигалку. Ту самую, со свастикой, оставленную когда-то немцем.
ГИРЯ
Ах ты гад! Я же говорил, что
бандеровец! Падла-а!
Рассвирепев, бьёт старика кулаком в лицо, второй, третий раз, Остап хрипит, валится на колени.
Гиря и Башир бегут к БМП, влезают на броню. Заскрежетав траками, БМП срывается с места и окутанная гарью выхлопа, скрывается вдали.
В след машине смотрят... два мальчика, братья Остап и Андрей. Им снова, как прежде 8 и 6 лет.
Взявшись за руки, они уходят по дороге в направлении возвышенности, к светлой полоске в небе.
ФИНАЛЬНЫЕ ТИТРЫ
© Pavel GRAD, 2015
Париж, 10 июля 2015
