СЦЕНАРИЙ
з рубрики / циклу «рассказы - 1»
- Итак – провозгласил директор и, постучал карандашом по графину с водой – Тише товарищи! Тише … – затем он заглянул в раскрытую папку со сценарием и продолжил – Я должен вам доложить, что сценарий, посвящённый предстоящему народному торжеству, утверждён на самом верху. Поэтому наша главная задача сейчас состоит в его воплощении в художественную постановку на самом высоком идейно-политическом уровне. И я, думаю, что мы с вами с этим заданием справимся товарищи и, как всегда воплотим его с максимальной художественной достоверностью.
Директор ослабил галстук на шее, пригладил волосы на голове и достал из папки прошитый суровой нитью сценарий. Положил его перед собой, взял в руку карандаш, что-то отчеркнул в тексте и, обведя, слегка затуманенным взглядом собравшихся товарищей продолжил:
- Внимание товарищи! Начинаем работать…. Так, кто там у нас идет по списку первым…. Ага…. Вождь мирового пролетариата – товарищ Ленин…. Кто у нас будет товарищем Лениным….- директор, проверяя все ли на месте, окинул взглядом, сидящих за длинным столом сотрудников и остановился на постановщике спектакля – Сергей Викторович, кто у нас будет Лениным?
Сергей Викторович дёрнулся, словно и не ожидал вопроса, нервно заёрзал на стуле и со скрытой досадой начал докладывать:
- Сан Саныч, вы меня, конечно, извините, но на те средства, которые нам выделяют, мы можем себе позволить выбор только из Петрова и Сидорова, другие к нам не пойдут. Тем более что вы и сами прекрасно знаете, какой сейчас спрос на Ленинов. И я бы остановился на Петрове, он хоть не пьёт.
Да, конечно Петров не пил, т.е. не напивался вдрызг, но то, что произошло в прошлый раз, заставило директора оттянуть в сторону душивший его галстук. А дело в том, что Петров был давно уже не молод, и в театрах не служил, а так – от случая к случаю подрабатывал в спектаклях. И в прошлом году представляя вождя, он так раздухарился, произнося пламенную речь, что его вставная челюсть вылетела изо рта и лягушкой запрыгала к краю стола. Зал взорвался от хохота, а первый ряд партийных товарищей окаменел в ожидании развязки. Петров челюсть поймал, но положил её в карман пиджака, а посему его речь запуталась, погасла и совсем сошла на нет.
Успех у зрителей был колоссальный, аплодисмент буйный, но партийное руководство попросило вычеркнуть Петрова из списка раз и навсегда. Доступным оставался только Сидоров.
- Нет. Петров - нет – сказал директор – А что у нас с Сидоровым?
- Сидоров в запое – подал голос друг Сидорова осветитель Федя.
- В запое? А можно ли вывести его в трезвое состояние и продержать, ну хотя бы на время репетиций и представления – спросил директор.
- Можно – утвердительно отвечал Федя – только на это деньги нужны.
- Деньги? Хорошо. Даниловна – обратился директор к бухгалтеру – выпишите энную сумму денег на художника, мы её потом на краски спишем, пусть Федя выведет товарища из запоя. Но только смотри Фёдор, чтоб всё было как надо, ты – понял?
- Понял, Сан Саныч, всё будет в полном ажуре.
На что друг Фёдора, тоже осветитель хихикнул и сказал, наклонившись к рядом сидящему товарищу: «Ну, теперь всё – гаси свет. Бухать будут вместе»
- Сергей Викторович, вас такой Ленин устроит? – директор повернул голову к режиссеру.
- Н-у-у…, скажем так – устроит. Думаю, что он со своей ролью справиться - постановщику деваться было некуда, нормальный Ленин стоил хороших денег.
- Как же – справится – язвительно буркнул себе под нос звукорежиссёр – Сидоров – говно, а не Ленин. У него дикция плохая.
Все были заняты обсуждением создания эпохального шедевра, и никто не обращал внимания на прибывшую недавно по замене спортсменку, комсомолку и красавицу, а по месту назначения ещё и начальницу политмассового отдела.
Молодая начальница настороженно вертела головой по сторонам и всё никак не могла решить для себя, что это - высокий профессионализм мастеров и художников сцены или безответственное и наглое отношение к светлому образу вождя и его идеям всеобщего пролетаризма.
Но как бы там, ни было, а дело шло своим чередом.
- Так с Лениным мы разобрались – и директор поставил твёрдую галочку напротив фамилии Ленина – вторым у нас идёт товарищ Свердлов. Кто у нас будет - Свердлов?
- Со Свердловым у нас, Сан Саныч пока что не совсем всё ясно. Но, я думаю, время ещё есть подобрать кандидатуру – отвечал режиссёр – постановщик.
И тут вдруг сорвало с места и понесло Фёдора.
- Сан Саныч – Федя поднялся во весь свой рост – что я хочу сказать, Сан Саныч, ну вот зачем нам опять приглашать на роль Свердлова кого попало, мало мы их, повидали что ли, да эту роль каждый дурак может сыграть, спросите у кого угодно. Что я хочу сказать, я хочу сказать, что давайте мы эту роль хоть один раз отдадим нашему Моисеичу, человек уже двадцать лет работает на сцене, а хотя бы раз ему дали сыграть в спектакле? Нет. Ну и что, что он осветитель. Вы наденьте на него очки, и у него на лице сразу же появляется признак ума, вылитый Свердлов, хоть и без нагана. Что не так? Слова он выучит, у него память будь здоров, он помнит все наши долги, так что с этой стороны всё будет в порядке. Сан Саныч, ну дайте же человеку раскрыться, а? – Федя вытер рукавом пот со лба и сел.
Монологом Фёдора публика была несколько ошарашена и малость озадачена. А ведь и действительно, если присмотреться, то было что-то в Моисеиче от Свердлова или это у Свердлова было что-то от Моисеича, вот очки на них одень и уже не отличишь одного от другого. Н-да…. Вопрос.
Сам же Моисеич смотрел с испуганным недоумением на окружающих его людей, слушал монолог-предложение Фёдора, внутренне весь сжимался, хрустел пальцами и краснел одновременно.
За долгие годы работы на сцене он много повидал бездарных актёров, слышал аплодисменты, которыми осыпала их благодарная публика и, втайне мечтал не только сыграть на сцене, но и увидеть свою фамилию в афише.
ЦУЦУЛЬКОВСКИЙ – с какой стороны не читай, а звучало красиво.
Сан Саныч тоже был в лёгком смущении. Фёдору он сказал: «Хорошо, мы над этим подумаем» и напротив фамилии Свердлова он нарисовал кружочек, в нём вопросительный знак и, вздохнув, отпустил всех на перекур и чашечку кофе.
После перекура дела пошли куда как веселей. Герои были уже не столь важные. Дзержинского согласился сыграть какой-то балерун из погорелого театра, временщиков, кадетов, демократов, матросов и рабочих набрали частью из народного самодеятельного театра, а часть взяли даже с молодёжной арт-студии.
Сантехник Юзик и тут не преминул рвануть на себе тельняшку и попросить:
- Сан Саныч, такой праздник! Прикажите выдать массовке хотя бы по трёшке. Вы ж меня поймите правильно – спектакль закончится, а выпить и не на что. Разве это дело, а?
Конечно, не дело и это знали все. Выпить после спектакля это как святое подношение Мельпомене и, кто этого не понимал, того в театр не брали. Не желая прослыть отступником в святом деле, Сан Саныч обратился к бухгалтерше:
- Даниловна, выпишите, пожалуйста, всей массовке по три рубля на каждого.
Всё, дело было замётано. Получилось очень даже ладно и осталось только отработать представление «на ять».
А дальше пошли уже одни распоряжения:
- костюмерам - купить новую кепку для Ленина, костюм-тройку отдать в химчистку, обувь подобрать по размеру, чтоб не косолапил по сцене;
- купить для Свердлова новые очки и впредь забирать их после каждого спектакля, кожаную куртку вождя отобрать у рабочего сцены Васьки, строго его предупредить и больше ему не давать, пусть гоняет на своём мотоцикле в телогрейке, сапоги попытаться найти, а если нет, то попросить на один вечер у военных;
- шинель для Дзержинского удлинить, но так, чтоб незаметно было, а если не получится, то подобрать Дзержинского под шинель, которая уже есть;
- осветителям – изучить сценарий, выставить правильно свет, «достать» красные стёкла для софитов и, ни в коем случае не оставлять пустые бутылки вверху на колосниках, людей же поубивает;
- звукорежиссёру – проверить всю аппаратуру, ознакомиться со сценарием, записать необходимые для спектакля шумы и звуки, и, главное - выстрел! Выстрел должен прозвучать, как из пушки «Авроры», а не какой-то там пук неизвестно откуда, понятно?
- радистам – строго настрого - не материться при включённом микрофоне, в зале всё слышно и убрать, наконец, пустую стеклотару из одёжных шкафов, вот придёт очередная комиссия, она вам задаст;
- художнику – деньги тратить только на краски. «Аврору» перекрасить так, чтобы уборщица больше не превращала её своей шваброй в абстракцию Малевича и, вообще – пить меньше надо;
- сантехнику – Юзик не хрен тебе продавать билеты в туалет, люди пришли не в «Метрополь», а в Дом культуры;
- и, наконец, обязательно обеспечить здоровую клаку, рассадить её по всему залу и за правильный аплодисмент выдать всем по пять рублей и пусть не спят, а то совсем уже распустились;
- зрителей во время спектакля «на перекур» и « в туалет» из зала не выпускать, они же потом не вернутся.
И так до последних мелочей, вплоть до билетёров и шпаны, слоняющейся вокруг культурного заведения.
Всё было солидно, с какой точки зрения ни посмотри.
Но во всей этой суматохе так и осталось незамеченным решение, принятое молодой начальницей политмассового отдела: «Если всё пройдёт хорошо – похвалим и наградим, а ежели, что плохо – так разберём всех по косточкам».
г. Киев, Март 2014 г.
