Олимпиада - 80
байки советской эпохи
Олимпийский огонь в Киев доставляли по Житомирскому шоссе, плавно переходящему в Брест-Литовский проспект нынче проспект Победы.
Прихорашиваясь перед Олимпиадой наши городские власти, решили переделать старый и уютный Брест-Литовский проспект в новую магистраль, по которой и должен был быть пронесен священный огонь Эллады.
Для этого они взяли и срезали все деревья аллеи, разделяющей проспект на две части, расширили его по сторонам, насколько возможно, построили двухуровневые дорожные развязки и привели автомобилистов в полный восторг. Но душевность проспекта-бульвара была потеряна раз и навсегда, проспект в одночасье облысел и изгорбился мостами.
А как я любил по нему ходить, особенно в обеденный перерыв. Выйдешь, бывало на срединную аллею и идёшь по ней то - ли в летней тени, а то ли по жёлтым осенним листьям и всё в направлении кафе, где уж очень вкусно готовили жаркое в глиняных горшочках.
Придёшь туда, сядешь за столик, а в меню тебе и солянка сборная и борщёк, и рассольник с почками, супчики и харчо, и молочный и с грибами и, даже национальный кулеш со шкварками. На второе бифштексы, шницеля, лангеты, антрекоты, отбивные, цыплята табака, колбаса домашняя и прочее и прочее.
Но я любил жаркое в горшочке.
И под конец обеда можно было ещё добавить сверху либо блинчики с вареньем из лепестков розы, либо варенички с творогом и сметаной, либо оладушки с яблочным повидлом, а то и просто пирожок или булочку. Что не говорите, а было, всё это было….
Это потом уже, когда проспект окультурили окончательно и, приготовились встречать огонь, исчезло всё. И старые довоенные домишки вдоль проспекта и кафешки - кондитерские с вкусными пирожными и покосившиеся от ветхости магазинчики. Всё кануло в Лету, остался только лишь проспект – торжественный и голый.
И что вам сказать, уходим мы, уходят и НАШИ города.
Да, об огне.
Как будут нести по проспекту огонь, я решил посмотреть сам, без всякого на то принуждения со стороны и по собственной доброй воле.
Для этого я выбрал себе место на мосту, чтобы удобнее было смотреть сверху вдаль на проспект. Народу было не очень-то и много, но достаточно для приличной торжественности. Никакой толкотни, люди в два-три ряда, да ряд милицейской охраны. Людей, конечно же, нагнали, всё больше бюджетники, рабочие свой труд на такую чепуху не прерывали.
И вот, когда вдали показался человек весь в белом и, с горящим факелом в руке по толпе прошла беспокойная рябь смятения. Все вертели головами и спрашивали друг друга «А что надо делать, что надо делать…?» Никто не знал, что надо делать. Забыли предупредить, что надо делать. Но бегун бежал и бежал и всё ближе и ближе и тут уж народ решился на крайность, спросили у милиционера – что надо делать?
Тот вздрогнул от неожиданности и тоже завертел головой по сторонам, пытаясь у кого-нибудь узнать, а что же, собственно говоря, нужно делать в столь торжественный момент. В милицейском уставе о таком деле ничего не сказано, а напарники стояли метров за пятнадцать справа и слева и тоже не ведали.
Страж порядка вспотел от напряжения мысли, но потом махнул рукой, как пропащий и под свою личную ответственность сказал – «Аплодируйте». Народ успокоился, притих и стал ждать бегуна.
Когда же вместе с бегуном нас достиг шум сопровождающих его аплодисментов, мы мгновенно приободрились, заулыбались и, тоже приготовились хлопать в ладоши. Милиционер облегчённо вздохнул, достал из кармана свой носовой платок и вытер им со лба крупные капли пота. Его инициатива была правильной, он угадал.
И вот торжественный бегун с горящим факелом приблизился. Все захлопали, зашумели, замахали руками, кричали ему - «Молодец!», всякие напутствия и добрые пожелания. Я же, стоя на пешеходном возвышении моста, как Брежнев на Мавзолее, скромно улыбался и молча, махал факелоносцу рукой.
Проводив взглядом убегающего спортсмена, я повернулся и пошёл к себе на работу. Шёл и думал: «Ё-моё, это ж надо довести людей до такого состояния, что они без инструкции уже и порадоваться не знают когда и как. Ну и народец, ну и большевики. Плохо это кончится, видит Бог – плохо».
Что потом было – знают все.
Городские же кафешки и пищеточки, которые ломали по всему городу и закрывали под лозунгом – «Потом будет лучше!», так и не открыли, так и не построили, а со временем и еды стало меньше. И «Жаркое в горшочке» осталось только в моей доброй памяти.
г. Киев, 10 февраля 2014 г.
.gif "{#}")
та да.