Сказка. Загадочный случай на кривофабрике
Фабрика по Окривлению Зеркал работала в своем обычном, штатном режиме. Окривлей Окривлеич Окривлейко поздоровался с секретаршей, как обычно, криво, она ему ответила такой же искренней кривой улыбкой, попросил приготовить ему их фирменный кривосмолотый кофе, зашел в свой кабинет и с удовольствием погрузился в свое любимое кривое кресло.
Он любил свою работу всем сердцем, если можно так назвать тот его внутренний мотор, который криво, с постоянными перебоями бился внутри, заставляя Окривлея Окривлеича часто являть окружающим неожиданные, хаотичные жесты, вскрики, всхлипы, короткие смешки и многоминутные молчаливые паузы давно потухшего вулкана. Сослуживцы в такие мгновения подобострастно замирали и терпеливо ждали возобновления активной внешней деятельности своего начальника. Многие даже брали с него пример – то подпрыгивая вдруг перед подчиненными, то приседая, то устраивая такую же многозначительную паузу задумчивого безмолвия. Но, скажет вам любой толковый наблюдатель, это у них получалось криво и где-то даже смешно. Потому что каждое выкривление – строго индивидуальное, и копирование выкривлений другого, даже от сильнейшего почтения, всегда вызывает кривую ухмылку со стороны сослуживцев, а потом и естественный сбой со здоровьем – организм не справляется с такими чрезмерными перегрузками.
Ровные зеркала – как брак – привозились со всех городов этого Государства пока точно не зафиксированного на мировой карте. Ученые утверждали, что Кривизна его настолько была огромна, что другие страны никак не могли настроить свои бинокли и телескопы, чтобы получить хоть мало-мальски вразумительную координату его местоположения. Поэтому никаких международных связей это государство не имело. Пробовали развивать туризм – внутренний, конечно, о внешнем даже и фантазии не имели. Разработали кривомаршруты, установили наблюдателей, но кривотуристы умудрялись теряться, путаться и куда-то исчезать даже в таких жесткоконтролируемых условиях. Несколько раз даже отправляли своих кривопионеров в разные дальние дали (то бишь космос) по неизведанным кривым маршрутам - получалось весело, но совсем не то, что хотелось бы.
Итак, бракованные, прямые зеркала привозили обычно вечером, выгружали и складировали в большом многоярусном ангаре для брака. Каждое утро Окривлей Окривлеич (главное дирекционное кривое лицо фабрики) и вся его такая же кривая (но где там, не настолько все-таки кривая – не доросли!) свита шли в амбар, осматривали, оценивали с позиции степени бракованности новые поступления и определяли, какую единицу в какой цех для облагораживания направить. И это было у них так – чем кривее, тем благороднее!
Сегодня Окривлей Окривлеич, как обычно, выпил свой кривосваренный кофе, крякнул от такой криводозы вдохновения, дождался прихода своей кривоперемигивающейся, кривошевелящейся свиты – и направился во главе рабочей процессии прямиком к амбару с новыми поступлениями брака.
Это была привычная процедура, требующая единственно хорошо наметанного кривого, опытного глаза. Бракованные, ровные зеркала стояли у стен и перегородок, задернутые согласно инструкции плотными тканями.
- Ничего, ничего, - говорил про себя Окривлей Окривлеич, довольно потирая руки, дрожа в предвкушении новых трудовых, таких важных, кривых дел. – Скоро, скоро мы вас вылечим, подправим, придадим единственно верный, – кривой взгляд на мир и вы станете такими же счастливыми и правильными, как и мы все.
Помощник срывал ткани с бракованных зеркал, Окривлей Окривлеич щурился, принюхивался, присматривался и выносил вердикт:
- Этого – в цех по искривлению-облагораживанию шеи, этого – ног, этого – рук, этого – черепа и т.д.
Он бросал свой властный, всевыкривляющий взгляд на очередное зеркало у стены, и то мгновенно темнело, теряя свою первоначальную глубину и свет. Облачко нежного, поющего сияния испарялось, растворялось. Но даже этого короткого контакта хватало – ровного зеркала и кривосмотрящего человека– чтобы человек вдруг вздрогнул и – задышал вольно и широко. Именно поэтому их закрывали – чтобы глядящие в них не заболели, не заразились этим страшным для всех кривовыгнутых вирусом. Но Окривлей Окривлеич был, что называется «тертый калач», проверенный кривочеловек, привитый всеми возможными прививками от бациллы ровности. Абсолютно не восприимчив, тверд в своих кривонамерениях – никакой поблажки браку! Или «облагораживаться» - или в печь – на переплавку. Потому бракованные зеркала, отразив весь его кривой пыл, выбирали первое. И тогда с ними можно было делать что угодно – безвольные и хилые, они ничему на этой кривофабрике уже не сопротивлялись и угрозы ничьему здоровью не представляли.
Последнее зеркало, у которого остановился Окривлей Окривлеич, уже торопящийся на обед из семи кривых блюд, заставило его замереть и в изумлении открыть кривой рот. От властного взгляда Окривлея Окривлеича это бракованное зеркало совершенно не затемнилось! Оно продолжало безмятежно сиять, глядя куда-то так далеко, что кривая свита начала нервно перебирать, дергать своими кривыми ногами и кто-то даже, представьте только!, - затанцевал.
Окривлей Окривлеич подошел ближе к этому гордецу – ничего, мы и не таких ломали. И начал строить угрожающе кривые рожи, производить устрашающие телодвижения, все то, чему его научили когда-то давно его кривые же учителя в институте кривомеханики. Обычно это действовало на бракованных безотказно. Но здесь! Окривлей Окривлеич опешил – зеркало продолжало ровно сиять, и, казалось, даже больше, чем прежде. Это было вызовом! Мятеж на фабрике! Он начальственным тоном приказал свите уйти, чтобы не терять авторитет, и, остался один на один с этим нахалом, откровенно попирающим законы их великой страны.
Окривлей Окривлеич взял кривой стул и, как мог криво, ну совсем криво, сел на него. Искривив свое сознание до последнего атома, нашел в нем идею, как быть в этой внештатной, опасной ситуации – зеркало надо попросту разбить! Конечно, это была крайняя мера, она не приветствовалась учредительным кривым советом фабрики да и всей страны. Их лозунг, гремевший по всем пространствам и весям – НЕТ НИЧЕГО, ЧЕГО МЫ НЕ СМОГЛИ БЫ ИСКРИВИТЬ! А тут такое…
Разбить зеркало, признать свое безсилие и лживость лозунга и своей мощи! А доверие кривонаселения? Это превыше всего для кривой их власти! Бракованные сами признают себя ненормальными, сами садятся в их фабричные машины, и покорно соглашаются на окривление-перелепку, становясь идеальными окривленными единицами страны. И силу-армию применять не надо! Потому что верили, что в этом – сила и мощь мощная.
Окривлей Окривлеич искривился ее больше, потеряв свою последнюю опору одного атома. И рухнул на пол. Позорно, больно, словно дошкольник какой-то на первых уроках сохранения кривобаланса. Но, оказавшись в ровно-горизонтальном положении, он вдруг замер. Земля – это то, что искривить властям никогда не удавалось, и они это успешно скрывали в своей кривопропаганде. Поэтому лежать на земле законом возбранялось категорически – только на кривых шезлонгах, скамейках, кривых же, бугристых, пластиковых ковриках.
С Окривлеем Окривлеичем начало происходить что-то странное – его тело и сознание начали выравниваться! Он честно, яростно пытался сопротивляться, его этому научили – сопротивляться, не поддаваться этим силам зла, отбирающим твою кривую мощь, красоту и силу… Бракованное же зеркало также уверенно сияло, с нежной улыбкой глядя на конвульсии Окривлея Окривлеича.
Рассказывали потом на ушко, криво косясь и шепелявя, что видели Окривлея Окривлеича, обезумевшего, с тем самым бракованным зеркалом-злостным диссидентом в руках, как он вылетел из амбара, затем промчался через проходную – и, говорят, поселился где-то в диких горах, на неприступной вершине за стеной огромного, шумного водопада, куда ни кривые самолеты, ни дроны не долетают, и их кривые космические аппараты тоже сбои дают. Так вот, поговаривают, что в особые, безоблачные дни его видят сидящим перед Тем самым зеркалом то смеющимся, то танцующим, то взлетающим, как птица…
А еще начали замечать, как свет Этого Зеркала, пробиваясь уверенно через плотные облака, начал отражаться в каплях ночной росы по всему Государству, зарождая семена-зеркала Непорочности, Чистоты, недосягаемой ни для какого кривого взора, мысли или чувства.
2022г.