День Ватника
- Саша, может быть, всё-таки наденешь его? - Грустно спросила жена.
- Нет. - Твёрдо ответил Александр Иванович. - У нас демократия.
Он накинул плащ и вышел на апрельскую улицу. Стоял солнечный, но прохладный день. И все прохожие были в ватниках. Пожилые, молодые. Дворник-узбек в ватнике поверх оранжевой формы пытался стричь траву, которая ещё не выросла. Священник близ храма говорил с прихожанкой, поправляя епитрахиль на ватнике. Постовой на перекрёстке рылся в багажнике машины, а рядом мялся кавказец — оба в ватниках, только у постового на ватнике поблескивали звёздочками погоны, а ватник кавказца украшен газырями — видимо, так он выражал почтение к своим дедам. Молодая мама, покупающая журнал «Ватно», погладила по голове сынишку и сказала:
- Ватничек ты мой.
Александр Иванович прошёл мимо памятника Пушкину, на плечи которого был накинут ватник. Поэт, склонив голову, казалось, размышлял о том, зачем стадам дары свободы.
Возле магазина «Полигон» стоял биллборд с надписью: «Носит каждый русский ратник наш практичный модный ватник». На рекламных щитах красовались модели в том же наряде, у одной ватник был на голое тело, из-под него виднелись дутые силиконовые груди.
На остановке в ожидании троллейбуса толпились люди в ватниках. Каждый демонстрировал свой патриотизм. Ватники были разных цветов и из разной материи, у двух девушек в мини-юбках ватники были красный и голубой.
К остановке подошёл еврей, настоящий хасид с длинными пейсами, висящими из-под шляпы. Поверх чёрного пиджака был напялен ватник. Хасид вынул из кармана газету и погрузился в чтение.
- Вот молодец! - Воскликнул старичок, обращаясь к хасиду. - Не уехал в Израиль, значит, будь как все. Да, сынок?
- А я его постоянно ношу, - доверительно сообщил хасид. - Придаёт уверенности. Раньше, признаться, опасался казаков и черносотенцев - первые хотя бы с нагайками, а вторым разрешили брать с собой дубины. Но теперь некоторые даже здороваются.
- Дубины? - Удивился дед.
- Глубокоуважаемые патриоты.
- Дивлюсь я на вас, городские. - Вдруг подал голос мужичок, стоявший на остановке. Он был в новенькой кожаной куртке. - С чего это вы все в телогрейки обрядились?
- День ватника, мужчина. - Подала голос дама лет сорока. - Мы бросаем вызов Западу и врагам имперского курса. Ватник — символ нашего труда на благо Отечества. Именно в ватниках наши отцы и деды строили и воевали. Неужели вы не смотрите телевизор?
- А я его выкинул.
- Ватник? - Ужаснулась дама.
- Телевизор. Некогда смотреть, да и не верю никому. Говорят, становится Россия всё богаче и сильней, а мы в деревне одним огородом живы да скотиной. Вот и ватник подходит только навоз убирать. Находился я в нём тоже, пока сидел за анекдоты про нашего дорогого...
- Ах, прекратите! - Воскликнула дама.
Все сразу отодвинулись от мужичка.
- С жиру вы беситесь, городские. Никакой радости нет ватник носить. У народа ведь денег не было на что получше, попригляднее. Нищета да неволя. К чему из этого моду делать, беду кликать? К лучшей жизни надо стремиться. Вот я продал сало на рынке, и купил куртку...
Все отвернулись от опасного собеседника, делая вид, что не слушают крамольных речей.
- Креакл. Замаскированный. - Шопотом сказала дама хасиду и тот почти спрятал лицо в газету. - Отсидел за национал-предательство...
- Украинский диверсант. Вы слышали, упомянул про сало! - Сказал старичок.
- Или агент, вычисляет неблагонадёжных. - Прошелестело из-за газеты.
Студентки разом отбросили в урну сигареты и тихо затянули:
- С чего начинается Родина...
В это время к остановке подошёл бородатый черносотенец в ватнике поверх чёрной формы. На его ремне висела дубовая палица с шипами. В руке он тащил переноску с мяукающей кошкой, дико поглядывающей сквозь сетку. Черносотенец поставил переноску на скамью, широко перекрестился на храм и мрачно спросил у Александра Ивановича:
- Иноземец что ли?
- Кто?
- Ты!
- Нет.
- А почему не в ватнике? Люд святорусский не уважаешь? Дедов не чтишь? А может, супротив государя худое умышляешь, антилигент паршивый? - Черносотенец стал поглаживать свою палицу.
- Что вы себе позволяете! - Александр Иванович уже прикидывал, справится ли с детиной, припоминая приёмы дзюдо, которым занимался в юности. Но вдруг ошеломленно воскликнул: Дэн, ты меня не узнаёшь?
- Не Дэн, а Данила сын Сидоров, - недовольно начал черносотенец, но тут и он узнал Александра Ивановича:
- Сашка! Как изменился!
Бывшие однокурсники пожали друг другу руки.
- Данила, как ты чернорубашечником стал? Не ожидал от тебя...
- Когда Россию санкциями прижали, меня на работе сократили, а семью кормить надо. Кошке и то жрать нечего. Пришлось пойти в дружину. Освоился быстро.
- Неужели митингующих бьёшь?
- Мы пужаем только. Тьфу, пугаем. - Видимо, Данила привык общаться в стиле простонародном. - Надо в страхе Божьем либерастов держать.
Он поднял переноску с мяукающей кошкой:
- Не ори, Вата... На прививку везу. А то подхватит бешенство на даче.
- Тут бы многим прививка не помешала. - Заметил Александр Иванович.
Данила ухмыльнулся. Но вслух сказал:
- Прощевай, антилигент. Авось, свидимся.
Тут к остановке подъехали друг за другом два троллейбуса, один расписанный под хохлому с рекламой пешего тура на Соловки, а второй с изображением весёлого солдата, бросающегося под танк. И все, толкаясь, полезли в салон.
Вскоре Александр Иванович вошёл в класс, где навстречу педагогу поднялись из-за парт ученики пятого «б»..
- Здравствуйте. Садитесь. Откроем учебники... - Александр Иванович нашёл нужный параграф, содержание которого явно не пришлось ему по душе - он помрачнел, тяжело вздохнул, но выбора не было:
- Тема сегодняшнего урока, дети, - Великий Ватный путь, который ошибочно называли Шёлковым. Он вёл из Москвы в Крым, и по нему доставляли в самые крупные города Руси — что?
- Вату! - Хором закричали дети.
