Герой должен вернуться домой
Комки грязи вперемешку с порохом от патронов осыпаются на каску. Глаза слезятся от смрада. Выгоревшая трава дотлевает угольками некогда зеленых стеблей. Запах пота, солярки и плавящейся резины щекочет ноздри. Тяжелое дыхание вырывается из груди. Автомат монолитом примерз к мозолистым рукам солдата. Кто-то дергает его за рукав военной робы, но он лишь расправляет плечи и сильнее вдавливает холодный металл приклада себе в плечо. Всматривается вдаль, но всё расплывается и увязает в безысходности, аспидный горизонт впитывается в его серые глаза. Небо задохнулось в свинцовых тучах, монотонная стрельба эхом разносится по всему ратному полю. Чей-то голос прорывается сквозь пелену залповых огней, приказывая менять позиции. Только бы вырваться из этой паутины страха, выкарабкаться из узкого окопа наверх, из провала темноты, смерти, ужаса.
Молодой парень умывает лицо, измазанное в копоти и саже, стирая отвагу и мужество, обнажая глубокие раны. На исхудавшем лице проступает отпечаток усталости и печали, темные круги под глазами, скулы очерчены углём. Обреченность злобной тварью подкрадывается с тыла, длинными когтями оставляет кровавые царапины на сердце, пожирает бесстрашие, загоняет в тупик. Тонкими пальцами он цепляется за край арматуры, прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не завыть в голос от боли. Ведь ему кажется, что ещё чуть-чуть, и он тронется умом, и больше не хватит сил. Тогда отчаяние перекусит его пополам, проглотит без усилий, оставив после себя только мираж прежней жизни. Но он вскроет нарывы скорби старым консервным ножом, а потом перетянет жгутом дерзости.
Сизый день ползёт на убыль, солдат надевает маску решительности и бредёт по колено во мраке. Из нагрудного кармана достает согнутую, слегка истрепанную маленькую фотографию. Улыбается девушке на фото в ответ, нашептывает одному ему известные слова и фразы. У него есть своя собственная, уникальная, исключительная в своём роде, молитва. Он произносит её каждый раз перед тем, как сигануть в этот ад. И это единственное, что делает его существование таким значимым, что соединяет жизнь на «до» и «после».
Залп из «Града» не слышен, в ушах набатом звучат клятвы, обещания, непреложный обет.
Ему всё ещё очень, до жути, неимоверно страшно.
Но он должен, непременно, во что бы то ни стало вернуться домой.
Ведь там, где медовый закат встречается с зеркальными стёклами высоток, его ждет она.
Его маленькое божество, броня и зарок на жизнь.
22.02.2016.
