Панельные дома
...Он шел по пустынной заснеженной улице. Снег и земля смешались, образуя грязную слякоть под ногами. Покрытый льдом асфальт с выбоинами из-под каблуков заставлял его раз к разу спотыкаться. Едва не падая, он скользил, отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Сохранял. И шел дальше. Шел... Шел... Мелкий мокрый снег засыпал ему за воротник, слепил глаза, жжег шею. А под стертыми каблуками поношенных ботинок чвакала слякоть. Чвак-чвак... Он много думал. Особенно на ходу и в постели. Засыпая, он любил перебирать в уме все частички мозаики и собирать их воедино. И в такие вот моменты, иссине-черным зимним утром он приходил к выводу, что третьего мира нет. Земли нет. Нет чистилища. Есть только ад, именуемый Землей. И где-то далеко-далеко - рай. Рай, который он никогда не увидит.
Этим утром было все как обычно. Холодный хлеб с холодным маслом. И неизменно холодный чай. Овсянная каша, слизью стекающая по горлу. Колючий свитер, страя затертая до дыр куртка и поношенные ботинки... Хлопает входная дверь, и он, живой мертвец, идет на работу. Он - раб. Раб своей слабости. Он знал это. И не мог ничего сделать. Он был инертен. Он мечтал о другом, лучшем мире. Ему не нужна была Земля. Он все равно знал, что она не существует.
......
Человек-призрак в городе-призраке... По ночам призрак его души часто летал в этом призрачном мире. И во сне все бывало как на яву: серые дома-мертвецы, скелеты деревьев, прохожие без лиц и тяжелое свинцовое небо. Иногда картина являлась ему в синеватых тонах. Тогда душа летала быстрей, неизменно спасаясь от погони. Вокруг пролетали панельные дома. Панельные дома... Он был их рабом. Они были его тюрьмой.
......
Автобус. Битком набитый людьми. Застывшие лица. Наеподвижный взгляд. Спертый тяжелый воздух. И так целую Вечность...
......
Он шел, опустив голову. Когда-то в юности он ходил с высоко поднятой головой и смотрел по сторонам, желая что-то увидеть, что-то в чем-то рассмотреть. Но это было так давно... Теперь он знал, что видеть нечего. Стены тюрьмы были все так же узки, прутья каторги - все так же холодны и несгибаемы.
Вокруг, везде, куда не посмотри, были панельные дома. Серые, страшные. Они утопали в грязном снегу и сливались с грязным небом... Он шел на работу и не думал о ней. Он выполнял ее механически и не мог вспомнить, прийдя домой, что делал днем. Он давно перестал ненавидеть ее, как и свою жизнь. Человек устал. Он смирился и доживал свой век. Он ждал конца и верил в то, что его не будет. Возможно, напрасно...
Когда-то в молодости он читал книги о яркой жизни, дышавшей юностью и любовью. Вот бы кто-то написал книгу о его жизни... Он улыбнулся.
