28.07.2011 04:38
-
301
    
  - | -  
 © Автор Невідомий

Четыре минуты

Часть 2

08.43 

Лечу на работу. Дверь закрыл. Дважды проверил. А то вдруг ей куда-то вздумается выйти? Тем более, я уходил – она ещё спала. Ну, я ей записку оставил. 


17.26 

Денек сумасшедший выдался… Устал жутко… Вот сижу в кафешке, может, дождь всё-таки утихнет. Вот идиот! Хотя, с таким утром никто не ожидал дождя. 

Кусочек лимона мирно плавал в чашке чая, словно осколок солнца, успокаивая мои нервы. Мне вспомнилась манера удивительной гостьи сжимать себя в объятиях и улыбаться с закрытыми глазами, когда она считала вопрос глупым… Милая… 

Ну вот, четверть часа прождал, а дождь не утих. Ладно, пробежимся под дождем. Тут недалеко. 

Ступеньки, ступеньки, ступеньки, ступеньки. Передышка. Ступеньки, ступеньки, пролет и, наконец-то, моя квартира. 

На этот раз я открыл дверь ключом, тихонько вошел и прикрыл, чтоб не хлопнуть. Она снова сидела на подоконнике, подставив ладони дождю. Кстати, он ещё больше усилился. 

– Надеюсь, ты не промок… – тихонько шептала она, рассматривая дороги. Я аккуратно подошел. Дааа… Я ей сейчас устрою – в такой ливень сидеть на 8-м этаже на подоконнике, открыв окно и свесив ноги на улицу! Сумасшедшая! Ещё пару секунд я наблюдал за ней – зрачки её были очень расширены. У меня даже мелькнула мысль, как бы она не принимала наркотики… Так увлечена, что и меня, рядом стоящего, не замечает. Я осторожно коснулся её плеча. Как очнулась! Так дернулась! Как она не упала… 

Так интересно наблюдать, как её зрачки уменьшаются просто потому, что она смотрит на меня… 

Девушка ловко повернулась и теперь сидела, свесив ноги в комнату. Я ужаснулся: джинсы – мокрые по колено! Она с вызовом смотрела прямо мне в глаза. На губах застыл намек улыбки, а с босых стоп стекала вода: 

– Ты же простужена! – я взял её на руки и понес в ванную. 

– Поставь меня на место. – спокойно сказала она. 

– Кого и надо поставить на место, так это Ирку. – бросил я. Да, я задумался… Рабочий день тяжеловатый выдался. 

– Поставь, говорю. – настойчиво процедила она сквозь зубы, начиная хмурить брови. 

– Вот доставлю до места назначения и поставлю. На пол. 

– Поставь сейчас же! – она забарабанила мокрыми ладошками по моей спине. 

– Малыш, успокойся, у меня мокрая футболка, потому я не чувствую. – я дошел до ванной и поставил её на пол. – Душем пользоваться умеешь? 

Она посмотрела на кран. Между бровей залегла складочка и тут же выпрямилась. Она неуверенно, но твердо и упрямо сказала: 

– Умею. 

Потом добавила потише, словно пытаясь убедить себя: 

– Умею. 

– Ну, смотри… – я немного недоверчиво покосился. – Вот горячая вода, давай, отогревай ноги. Она посмотрела на мокрые джинсы, затем на меня, мол, а что в этом такого? А потом чихнула, забавно так, как котенок. Вот и ответ на её немой вопрос. Она виновато посмотрела под ноги, поняв, что ошиблась. Я снисходительно улыбнулся и ушел. 

Через пять минут случилось то, чего и следовало ожидать: из ванной донесся смех. (Ну, почти то. Не крик же.) Я постучал в дверь: 

– Я войду? 

В ответ лишь взрыв хохота. Я прикрыл глаза ладонью и вошел: 

– Я зашел… – аккуратно открываю глаза. – Дааа… Гениально было залезть в майке и джинсах под холодный душ… – я подошел и закрыл кран. Она смотрела на меня и улыбалась. С волос струилась вода, футболку и джинсы хоть выжимай… – И что с тобой делать? 

Я закутал её в полотенце, вытащил из ванной и понес в зал. Гостья нахмурилась и серьезно сказала: 

– На себя лучше посмотри, до сих пор в мокрой футболке ходишь! 

Я поставил её, снял футболку: 

– Легче стало? – серьезно посмотрел на неё. Это уже не шутки – она совсем ведет себя, как маленькая! 

– Да. 

– Поехали дальше. – и обратно взял её на руки. Она лишь звонко засмеялась в ответ, смягчив этим моё возмущение. – Значит так. Не знаю, теплое оно или нет, но чтоб через пять минут на тебе были вот эти сухие джинсы и вот эта сухая футболка. Ясно? 

Она растерянно посмотрела на меня. Я подошел и аккуратно вытер полотенцем капли воды с лица, шеи и плеч. Чудо молча смотрело на меня: 

– У тебя красивые глаза… полушепотом выдала она. Я был сбит с мыслей. 

– Я пойду чай поставлю. – ответил я, убрав её мокрую челку с глаз. 

Удивительная она… Такая милая… Совсем не такая. 

– Малыш, чай уже готов. – я не знал, как ещё её называть. Тут же послышался шум – она бежала, видимо, боялась, чтоб я не трогал её чашку. Но мои джинсы и футболка оказались великоваты для этого хрупкого существа. Уже подбегая ко мне, она запуталась в одеяниях и упала… Благо, я рядом стоял. Успел поймать. 

– Ой! – она зажмурила глаза и закрыла их руками, вместо того чтобы упасть на ладони. Я рассмеялся, умиляясь этому, крепко бережно прижимая к себе это хрупкое чудо: 

– Держу, не бойся. 

– Я упала чуть-чуть… – она посмотрела мне в глаза сквозь пальцы и снова закрылась ладошками: – Почти как тогда, только тогда сильнее… – испуганно пробормотала она. 

– Держу, не бойся… – шепотом повторил я, наклонившись к её уху. Она аккуратно открыла глаза, внимательно глядя в мои, словно ища ответ на вопрос: «Я могу тебе довериться?» Я приподнял её подбородок пальцами и убрал мокрые волосы со лба. Она уткнулась мне в грудь. Хочется её защитить от этого синтетического колючего мира, спрятать от всех и согреть. 

Она плакала. Тихо, не поднимая глаз. По хрупкому тельцу то и дело пробегала нервная электрическая дрожь. Вдруг она успокоилась и подняла глаза (удивительно! ни следа от слез!): 

– Ты же ничего не видел? 

– О чем ты, Малыш? 

– Правильно, плакать нужно красиво. 

– Это как? 

– Чтоб никто не видел. 

– Я ничего не видел. – подыграл я ей. В ответ она довольно улыбнулась. 

– Вообще в жизни все нужно делать красиво. И со смыслом. Просто так можно только верить и любить. – сказала она, наливая чай. На последних словах она внимательно посмотрела на меня, помолчала чуток и продолжила: – Делай красиво три вещи. Тогда все остальное будет тоже красиво. 

– Какие? 

– Нужно красиво плакать, уходить и проигрывать. Плакать, чтоб никто не видел, уходить – навсегда, тогда запомнят. Ну, а проигрывать – с улыбкой сражаясь до последнего. – сказала она, сделав глоток чая. И притихла, обхватив чашку двумя руками, наклонила её к себе и заглянула туда, словно ища ответа на дне: 

– Грустит в квартире тишина, а в чашке – недопитый день, и кто-то не такой родной мне бросит в кофе рафинад… – промурлыкала Малыш себе под нос, водя по краю чашки пальчиком. 

– А я пойму все по глазам, а я пойму все… – я посмотрел на неё, недоговорив строку. Она подняла глаза: 

– По губам. – подержала «свой мир» в руках, обхватив её, как ребенок, двумя ладошками, и окончательно оставила в покое: 

– Она остыла… – разочарованно сказало чудо, глядя в окно между струн ливня. – И руки замерзли… – прошептала, укутываясь в плед. Затем подошла ко мне вплотную: – Ты видишь лишь то, что перед носом. А то, что скрыто от глаз? – она склонила голову набок. – А она тебя очень любит… А ты… Так упрямо… Не замечаешь её… – Малыш задумчиво провела пальчиком мне по шее и сжала в кулачок пустую ладошку так, будто там что-то было: 

– Как думаешь, что тут? – она зажмурила правый глаз и посмотрела сквозь махонькую щелочку между пальцев внутрь. 

– Ничего. – фыркнул я. 

Чудо посмотрело за окно – там утих дождь, и пробивалось солнце. 

– Который час? – она сосредоточенно посмотрела на кончик носа. 

– 18.47. – ответил я. 

– 51–47? 

– 4. – 

– Через 4 минуты, значит… – она поднесла бережно сжатый кулачок к уху и довольно заулыбалась. Потом, кажется, вспомнила что-то и оттого погрустнела. Махнула рукой и выдохнула: 

– Это будет потом. Сколько там уже? 

– 49 минут. 

– Оп! А теперь смотри. – она открыла окно и указала рукой: дождь прекратился. На фоне чернильных свинцово-тяжелых туч сияло солнце. – У вас на крышу залезть можно? 

– Пойдем. – я проводил её на крышу. 

18.51 

– Смотри. – сказала она, указав рукой на горизонт. Над городом в небе красовалась радуга. Мои легкие, уставшие от пыльного бетонного воздуха, жадно наполнялись свежим влажным кислородом. – А теперь… Ты говорил, здесь ничего? – она показала все ещё сжатый кулачок. 

– Ну да… – я стушевался. 

– Ну-ну… – Малыш медленно открыла пальчики по одному – на ладони сидела бабочка. – Загадывай желание! – радостно сказала она и выпустила мотылька. 

Я поднял глаза в небо и, не задумываясь, прошептал: «Пусть она останется со мной…» 

– Через 4 минуты будет дождь… – грустно прошептала Малыш, стоя у самого края крыши: 

– Отойди оттуда, пожалуйста… – попросил я, подходя к ней. Только она меня не слышала: 

– Пережить дождь… Увидеть радугу… Осталось совсем чуть-чуть… – она тихонько всхлипывала, глядя вниз. 

– Малыш, не стой здесь… – я закрыл глаза и наощупь осторожно обнял её сзади за плечи. 

– Ты ничего не видел? – встревожено спросила она, закрыв лицо руками. 

– Я не смотрю, маленькая… Я глаза закрыл… – прошептал я, наклоняясь к её ушку. Я действительно закрыл глаза. 

Мне безумно нравилось вдыхать её… Это приятнее чем дым таких привычных сигарет… 

– Не кури меня, пожалуйста… Ты ведь собирался бросить. – прошептала она, запрокидывая голову и поднимая руки, как крылья. – Сейчас будет дождь… – промурлыкала она. Я не открывал глаз. И, правда, тяжелые холодные капли упали мне за шиворот, стекая по коже. 

– Делай, что я скажу. – она улыбалась, и я слышал её ямочки на щеках… – С левой ноги шаг назад, приставили. Теперь с правой шаг вправо – приставили. Правой шаг назад, приставили. И с левой шаг влево с поворотом. Приставили. – она довольно открыла глаза: – И на счет «три»: пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда буду я, пусть всегда будем мы! – пела она вовсю. 

Візьміть участь в обговоренні

+++ +++
  • Зберегти, як скаргу
Не знайдено або поки відсутні!