Шурка
Возвращение домой...3-я часть
…Шурка медленно приходил в себя. Хотя он уже приоткрыл глаза, пелена перед ними и звон в ушах мешали ему осознать, что произошло. Он лежал на спине, сжимая в одной руке почти пустой кулек с малиной, пытаясь другой приподняться… Бабушка, опустившись перед ним на колени, прижимала к его лицу платок, стараясь остановить кровь, бежавшую из носа. Но это ей не очень-то удавалось: кровь просачивалась сквозь тонкую, вытертую временем, ткань, капая на острый щебень и разлетаясь алыми брызгами...
Увидев слезы старушки у своего лица, Шурка, начинавший догадываться, что произошло, тихо сказал:
- Не плачьте… Мне… уже лучше...
Спустя минуту Шурка осознал, что уже идет, но как встал не помнил. Он не видел, как его обидчик, оттолкнув в пьяном угаре старушку, давил разлетевшуюся от падения, почти алую — как Шуркина кровь — малину. И не видел, как, прибежавший на крик «напарник», врезал тому; и не один раз…
Он шел, не ощущая дороги. Слез не было. Временами приходил в себя, вздрагивая, будто ото сна, — но, распознав дорогу и успокоившись, снова на время «пропадал»... «За что?.. Почему?..» – звучал в голове печальный голос. Но ответа не было… И лишь когда, пройдя уже с полпути, он вздрогнул и осознал, что все еще держит у носа бабушкин платок, — заплакал навзрыд. Но платок не отнял, а еще крепче прижал, опасаясь новой волны крови, которая могла запачкать одежду, за что бы точно получил нагоняй от мамы и подвел сестру.
Он шел и плакал. С потоком слез уходила обида и ослабевала боль, и душевная тоже. Но обе они не спешили прощаться: таились, погружаясь все глубже… в саму его суть.
У своего старенького дома Шурка остановился, задумался... Потом отыскал за углом старую бочку с дождевой водой, и, всматриваясь в свое отражение, старательно оттирал следы запекшейся крови.
Довольный своей работой, он был готов уже тихо — вдруг мама уже дома — проскочить в дом и хотя бы от пуза напиться воды. Шурка выкрутил еще мокрый платок, и, памятуя, что его надо вернуть бабушке, стал укладывать его в широченный карман, в котором, помимо пары желудей, вдруг ощутил что-то еще… Присев на ступеньку и все еще не доверяя своим глазам, он извлек из карманов: краюху мягкого хлеба, половинку луковицы и два кусочка… настоящего белого сахара!
Забыв о терзающих душу вопросах и не утруждая себя новым — «Откуда все это взялось?» — он расправил плечи и гордо шагнул за порог: было чем удивить семью!
…Шли годы, и в жизни Шурки — а позже уже Александра Филипповича — было еще немало тяжелых событий, вспоминая о которых он, тем не менее, говорил увлеченно и с огоньком в глазах. Но вспоминая только один – именно этот эпизод из своего голодного, военного детства - у него дрожал голос и глаза наполнялись слезами...
Киев, июль 2025