Сказка. Звезда Полынь и Звезда Мария
Посвящается всем тем, кто закрыл и продолжает закрывать «огненную пасть Черному Дракону Чернобыля – 1986», когда в Небе стала черная звезда Полынь)
Эпиграф:
Умершие есть те, кто потерял память
Зачин
В центре сцены Девушка в длинном серебристом платье, с распущенными волосами, в венке из желтых кувшинок
О, Милосердье! Птица светлых дум сердечных!
Летала ты так близко, за окошком,
Что все не открывала я, боясь ветров и штормов,
Страшась воров опасных и бродяг,
Не различающих границ и разделений.
Но смелостью был страх сражен и я окно
Открыла и вдохнула воздух чистый
Всей широтой груди, всего пространства!
И ты в глаза влетела, о, Птица Милосердия,
И свила в них, сплела из света дом,
Который стал теперь пристанищем моим!
И почерневшая душа, поймав луч света,
Вдруг отбелилась и покрылась серебром
И белизной и золотом небесным!
Окошко, дверь-доверье повернулись
К объятиям и ласковым речам –
Все без подвохов, лжи и искривлений –
Ведь Птица все умеет различить и указать
На путь мне безопасный.
Спасение от мук приходит, от страданий –
Душа пропащая всегда находится Отцом!
О, Милосердья Луч! О, Сказка Белой Яви!
«»»»
Унылая, мрачного вида, темная пещера, кругом - множество хаотично расставленных вещей, неяркие светильники на стене освещают ковер с изображением теней -чудовищ морских и пустынных, над которыми черная звезда Полынь.
Витязь Скорби:
- Давно забыл, что в мире есть и Радость.
О, Подлой Тьмы обманное крыло
Украло Деву, что несла мне благость,
Надеждой нежной мне дарила свет-вино.
Не вижу Радости, исчезли краски и цвета,
Унылость взор мой затемняет,
Да, помню, жизнь к вершинам на коне меня вела,
Теперь в пещере стылой прозябаю.
Уже привык… Сначала, словно бабочка в руке,
Я трепыхался, храбростью звеня,
Но только жестче и коварней стала хватка, и Тоске
Я отдал жизнь свою – теперь она моя жена.
Ненавистна, но не прогнать ее,
Мучительна, жестока, холод сеет,
В постель ко мне ложиться – все тепло
Телес моих срывает, я бледнею.
Могила Скорби, болей всех венец,
Я в ней живой, дышу, мечом блистаю,
Но перед ликом женушки – мертвец,
И сколько жить мне так я и не знаю…
Берет мандолину и поет:
- Дух мой утерян, воин – не сражаюсь,
Я скорбью трусом упиваюсь,
Средь бурых, как костей, камней,
Я упоен кончиной дней.
Меня спасать? Какая чушь –
Я здесь величием играю,
Я славу жизни попираю,
Я – демон, пусть…
О, упованье! Тебе - нет,
Я оставляю - «упиванье»,
Нет устремлений – есть желанья…
И скоро ль будет мне обед?
Снаружи слышны быстрые, уверенные шаги.
Витязь Скорби прислушивается, оставляет мандолину, идет в темный угол, обходя стоящие на пути стулья, ящики, садится в кресло и прикрывается черным плащом, шепчет:
- Кто, кто там? Новый странник из вершин,
Что так же в сети пал Тоски холодной?
Слышен бодрый мужской голос:
- Хозяин, впусти странника, камин
Иль есть в пещере? Я продрог в дороге.
Витязь Скорби.:
- Ну что ж, коль ты не жертва случая тьмы-мглы,
Свободный странник, что сюда забрел случайно,
Завесу, гость мой, просто отведи,
И покажи свой лик, свою мне тайну.
В сторону:
( Здесь каждый с тенью на своем лице,
Никто не скажет о себе ни слова,
Привыкли мы молчать, что толку мне
Искать в таком же нового, другого?!!!)
Входит Витязь Радости в звездном плаще, капюшон скрывает его лицо:
Витязь Скорби внимательно рассматривает гостя и уныло говорит:
- Камин здесь, правда, еле тлеет – тень мечты,
Когда-то славной, храброй и высокой,
Довольствуйся же малым, гость, и ты,
И не суди жилище правосудным оком.
Витязь Радости снимает капюшон:
- Ну, здравствуй, житель нижних всех глубин
Кургана, что насыпан из страданий!
Витязь Скорби:
- Ты ярок так! Нет, нет, свет пригаси,
Он здесь не к месту, видишь, гибнут твари.
Они друзья мои здесь много лет, я к ним привык,
Ты нам – враждебен, странник!
Опасный блеск быстрее убери,
Тогда получишь здесь приют желанный.
Витязь Радостей берет мандолину и поет:
- Тебе привет от братьев и сестер
Принес я, слыша сердцем упованье,
Что ты оставил, словно тишь озер,
У берега, когда свернул в изгнанье.
Оно не умирает, а живет,
Оно – твой Дух, твое бессмертья пламя,
И каждый, кто услышал, кто не глух,
Тот поспешит на выручку, как Лани.
И не убрать мне яркости небес,
Ведь я и есть все Небо, что в покое
Блистает светом звезд благих, планет.
Витязь Скорби:
- Я задыхаюсь, гибну, сколько муки, боли!..
Витязь Скорби теряет сознание.
Появляется, запыхавшись, грозная дева Скорбь.
- Эй, ты, пришелец, что ты натворил?
Ты мужа моего поверг в кончину!
А, нет, он дышит все же… Господин,
Тебе ли тут гулять? Ведь не по чину.
Такому силачу и храбрецу
Есть место лишь одно – там, на вершине,
Где радуги пьют по утрам росу,
А здесь - кровь от страданий стынет.
И в холоде, во льдах замерзших чувств,
Нашли они себе прибежище, подругу,
Столь верную! Она им враг и друг,
И ходят, ходят по мучений кругу!
И упиваются своей скорбей судьбой,
Поют печали песенки друг другу,
Не видя, что такой же пред тобой,
И не протянет он, как другу, руку.
Дева-Скорбь берет мандолину и поет:
- Здесь каждый – велик на вершине Унынья,
Величье свое носят в лунной корзине,
Их взоры блуждают по лунным камням,
Луна здесь, как призрак, их жизни маяк.
И я – им отрада, я им подпеваю,
Я жизнь их в несчастье, кормя, ублажаю,
Жалею, тоскую, песок сухой лью
В их грудь, как в пустыне. Они здесь – в раю…
Витязь Радости:
- Тебе поклон мой, Скорбь-хозяйка!
Ты так сильна, величественна, мог бы я влюбиться!
Но, там, в вершинах, есть моя жена,
И лик ее в груди, ему из памяти не скрыться.
Я не пришел сюда искать себе невест
Других, я здесь имею дело –
Мой брат и друг однажды вдруг исчез
И я ищу его вот в этой тьмы пещере.
Я много обошел таких пещер,
И все было напрасно, в скорбных лицах
Я не увидел проблеска Надежд,
Сестер моих, что в небе поют птицей.
Но брат мой носит лик одной сестры,
Забыть ее не в силах он, то знаю.
Надежда прячется в зенице ока, сны
Чудесные ему ее являют.
Дева-Скорбь:
- Здесь нет чудесных снов, чужак и вор,
Здесь лишь кошмары вместо сновиденья.
Но знаю я того, кого спасти готов,
Ты заплати мне, выпущу из кельи.
Витязь Радости:
- Разумна речь твоя, о, дева-Скорбь,
Я знал, что здесь найду родного брата,
Здесь радостно заржал мой резвый конь,
И с Неба пронеслись побед раскаты.
Дева-Скорбь:
- Да, отдаю тебе, его Надежда взор
Мой только, правду скажем, раздражает,
Уверила его, что это просто клоп
Следы на челе скорбном оставляет.
И он не верил поначалу, да…
Но время делает свое благое дело –
Увидел в этом огоньке врага,
И выбрал тьму бездонную уделом.
И ты ему явился, Солнцелик, врагом и вором,
Что убить желает
Все то, к чему мой скорбный витязь так привык,
И что так рьяно гневно защищает.
Не уведешь его - он мой навек,
Отравлен он моими смерчь-речами.
Витязь Радости:
- Ты убери свой плат с его очей,
И пусть два брата меж собой решают.
Уйди в сторонку, вот тебе залог –
Игрушечка-кукушечка златая!
Дева-Скорбь:
- О, как люблю я блеск таких даров!
Что ж, делай что хотел, я в угол отступаю.
Открывает глаза Скорбный Витязь, поднимается, садится, сбрасывает в сторону черный плащ:
- Я слышал все, о чем вы говорили,
Я слышал больше, то, что не сказали,
Я витязь скорби, боли и унынья,
А ты – мой брат с Счастливыми глазами.
Что общего у нас теперь? Я выбор сделал,
Я муж ее законный, мне она – жена,
Закон как преступить? Ты смотришь смело,
А я боюсь до чертиков ее – она грозна.
Витязь Радости:
- Твой страх – иллюзия, мой брат,
Взгляни же прямо
В лицо мое, узнай, что разорвать
Закон супружество велит,
Коль место есть обману,
И повернуть все можно, брат мой, вспять.
Витязь Скорби:
- Обман? Но я принял и эту подлость,
Ее, такую, кровью я кормлю.
Выступает из тени дева-Скорбь:
- Вот видишь, гость далекий, как все просто
Меня он не оставит, верный муж.
Он трус, такого я ценю,
Ему нет места, среди высот и голубых равнин,
Он весь в моих руках, его Надежда
Ждать будет друга до глубоких до седин.
Гость Радости, снимает звездный плащ, бросает на пол, стоит в сияющих доспехах и падает замертво Дева-Скорбь, срывая рукой темный ковер со стены с мрачными изображениями. Открывается картина Солнечного, Золотого Града, над которым сияет Белая Звезда Мария. Преображается вид Пещеры - исчезли ненужные, лишние вещи, стало светло и просторно.
Рыцарь Скорби смотрит на Солнечный Город, на Белую Звезду, несколько неуверенно, медленно снимает с себя темные, тусклые одежды и – сияющие, золотые доспехи оказываются под ними. Его лицо озяряется счастьем и радостной улыбкой:
- Так просто оказалось это чудо -
Перерожденье в прежнего себя!
Ты, друг, презрев врага- сопротивление и страх мой,
Что жуткой хваткой ухватили горло, думал, на века,
Ты дерзостью своей вернул мне прежний облик!
О, как велик ты!
Нет тебе преграды!
Дай обниму тебя, мой милый друг и брат!
Рыцарь Радости:
- Я рад!
Они с жаром обнимают друг друга.
Рыцарь Радости, указывая на картину Солнечного Города:
- Теперь вернемся в Дом Златой, где ожидают
Нас сестры – семь их, там одна
Красива, огненна, с алмазною звездою,
Надежда алая – одна из них Желанная твоя была всегда.
О. брат, стал ярок ты, и жизнью задрожал,
Смеешься ты, и солнцем засветился,
Как будто никогда не тосковал,
Как будто никогда в ночь не стремился
Смотри, огонь в камине вспыхнул и пещера
Скорбей обманных, тварей мерзких, злых,
С хозяйкою безплодною исчезла,
И город Солнца с белою Звездой возник!
Смотри, там Счастье Радость прославлет,
Там наши Солнца светят ярких два!
И звезды всех Надежд их озаряют
Святыми водами, Мечта Зарей взошла!
То Счастье покровами небо укрывает,
И Радость там бежит, как чистое дитя,
И Аисты с Лебедками играют,
На крыльях колыбель Любви неся!
Как весело бегут там жители по тропам…
Ведь радостно из лап тоски сбежать!
И братья с сестрами всегда готовы в бездну
Спуститься храбро, чтобы бездну побеждать.
Рыцарь Возрожденный:
- Да-да, идем скорей!
Как все знакомо!
Стремлюсь душой туда,
Ничто не держит здесь!
Как дорога дорОга к Золотому Дому!
Оставим это место болей и скорбей…
Они, весело переговариваясь, уходят.
Появляется Девушка в изумрудном платье и с венком белых лилий и роз на заплетенных волосах, держит в руках хрустальную звезду:
- И я была там… Заглянула в бездну –
Узрела теней близких и чужих,
Там был Печорин, погубивший Беллу,
Там был Онегин, поглумивший сердца стих…
Там были, были… Но явилось в свете,
Однажды, что раскрылись милосердием сердца,
И лил Печорин слезы и Онегин,
И скорбь закрыли счастия моря.
И Белла и Татьяна, сбросив сети,
Что сковывали дущ веселый шаг,
Поднялись на вершины светлых бдений,
Оставив в прошлом «скорбей всех врага».
И снова рай и детское веселье,
И Дух, поверженный коварством, злой судьбой,
Поднялся до небес в сады Созвездий,
Где Честь и Доблесть, где Любовь – Душе покой.
О, бездна бездн, ворующая души,
Дитя тебя пройдет лишь в три шага,
Светло, светло, и счастья бежит лучик
Надеждой верною – очнуться вдруг от сна…
О, Милосердья Луч! О, Сказка Белой Яви!
2024 г.