Баратинський
з рубрики / циклу «ВАРЛАМ ШАЛАМОВ. Колимські зошити. Синій зошит»
«Баратынский»,
«Синяя тетрадь»
Раз ми, троє Робінзонів,
Забрели в забутий дім,
Рваний том нам без резонів
Підвернувся в місці тім.
Ми колись давно дружили,
І добутий цінний том
Розділити порішили
Соломоновим судом.
Передмови стос ґрунтовний
Перший взяв на цигарки.
Він про дар такий коштовний
В сні лиш марив залюбки.
З післяслова й слини другий
Карти виклеїв прості,
Щоб за грою від наруги
Біль минав у забутті.
І мені в паперу скруті
Уділили від душі
Скарб поета – позабуті
Та окрилені вірші.
Їх куштую мов причастя
В слова таїнстві святім…
Це було неждане щастя –
Віднайти забутий дім.
_
Робинзоновой походкой
Обходя забытый дом,
Мы втроем нашли находку –
Одинокий рваный том.
Мы друзьями прежде были,
Согласились мы на том,
Что добычу рассудили
Соломоновым судом.
Предисловье на цигарки.
Первый счастлив был вполне
Неожиданным подарком,
Что приснится лишь во сне.
Из страничек послесловья
Карты выклеил второй.
Пусть на доброе здоровье
Занимается игрой.
Третья часть от книги этой –
Драгоценные куски,
Позабытого поэта
Вдохновенные стихи.
Я своей доволен частью
И премудрым горд судом...
Это было просто счастье –
Заглянуть в забытый дом.
Комментарий автора: «Написано на Колыме в 1949 году. Описывает истинное происшествие, случившееся несколько лет ранее. Тютчев и Баратынский — вершины русской поэзии. «Разуверение» Баратынского — лучшее русское лирическое стихотворение. В двадцатые и тридцатые годы имена Тютчева и Баратынского едва упоминались в школьных учебниках, хотя надо бы учить каждую их строку. Мандельштам говаривал, что в личной библиотеке русского поэта не должно быть Тютчева — всякий поэт должен знать Тютчева наизусть.
Баратынский и Тютчев издавались редко. Между тем русская поэзия XIX века — вершина еще более высокая, чем русская проза.
Судьба книги на Дальнем Севере — если это не справочник, не учебник и не записано в каталоге библиотек — всегда одна и та же: из книг уголовники вырезают игральные карты. Способ изготовления карт классически вечен. Для изготовления карт ничего не надо, кроме собственной слюны, мочи, жеваного хлеба, крошечного обломка химического карандаша и книжного томика — на бумагу. Бумага, которая не потрачена на карты, служит для курева — не всегда найдешь такую роскошь, как газета. Цигарка с табачным дымом — вот та печь, где сжигают книги. Все эти пути и рассмотрены в стихотворении «Баратынский».
1951»
